Все оказалось знакомым и привычным. Такая же двуспальная
кровать, как у него в квартире, такой же диван в гостиной, как у
родителей, такие же однотонные светлые обои, типовые шкафы,
стеллажи, кухонная посуда. Все из сети гипермаркетов, снабжавших
товарами для дома огромный континент — от севера до юга. Не хватало
только двухъярусной кровати-домика с горкой, любимой мебели-игрушки
Брайко.
— Нравится здесь? — спросил он у сына, присаживаясь на корточки.
— Поедем смотреть что-то еще? Или поживем? Если разонравится —
переедем, найдем что-то другое.
Брайко деловито вышел в прихожую, выглянул на веранду. Осмотрел
заснеженный сад, вернулся, влез на подоконник, проверил вид на
улицу. Спросил:
— Где моя кровать?
— Привезут, — пообещал Илларион. — Ты же помнишь, что я ее
разобрал и отвез на вокзал. Мы прилетели самолетом, а она едет
поездом. Выберешь другую кровать, поспишь на ней, чтобы хорошенько
по домику соскучиться.
Сын воспринял его слова очень прямолинейно. Прошелся по
комнатам, влез на застеленную покрывалом односпальную кровать в
самой маленькой спальне, закрыл глаза и мгновенно уснул — прямо в
верхней одежде. Илларион счел это знаком судьбы, осторожно снял с
Брайко куртку и шапку, и заговорил о заключении договора.
Он честно предупредил хозяев, что может вернуться в
Хвойно-Морозненск по семейным обстоятельствам — если не приживется.
И найти себе другой дом, если в этом им с сыном будет неудобно.
— На первый взгляд меня все устраивает. И две спальни, и то, что
у вас одна комната стоит свободная, без мебели. Я уже писал, что
мне надо будет собрать кроватку-домик, которая приедет в
контейнере.
— Никаких проблем, собирайте. Ненужную спальню закроете. Мебель
мы увозить не будем, некуда. В крайнем случае, если вам комната
понадобится под кабинет, разберем лишнюю кровать, спинки и боковины
спрячем в кладовку, а матрас поставим где-нибудь, чтобы не
мешал.
За разговорами заварили чай. Илларион вытащил из рюкзака
бутерброды, мысленно поблагодарив маму за предусмотрительность. И
пакет пряников пригодился, и вафли — он честно оставлял долю сыну,
не зная, когда они смогут сходить в магазин.
— Магазин до десяти, — охотно ответил Елисей на его вопрос. — До
Полевой полтора квартала пройдете, свернете направо, через два дома
увидите. Марина иногда раньше закрывает, лучше прямо до десяти не
тянуть. В девять всегда открыто. Еще «Овощи-Фрукты» в другой
стороне, почти рядом с банком, но они до восьми, а то и раньше
закрываются. У них основной расчет на то, что кто из офисов и с
фабрики домой идет, картошку на суп покупает или кабачки на жареху.
А в продуктовый со всех окрестных кварталов ходят. У нас тут тихо,
спокойно, все друг друга знают. Десятилетиями живут, в одном и том
же магазине хлеб и сахар покупают, поздравляют друг друга с
праздниками, и сливы на вишню меняют, чтобы варенье варить. Сдаем
мы — потому что в старый родительский дом переехали, он поменьше. И
Никанор сдает — на другой стороне дом, чуть ближе к госпиталю.