Я шарахнулась назад, а потом вбок, но
наездник будто играл со мной. Не давая и шагу ступить – теснил к
крутому косогору над речкой.
Представляю, как опасна может быть
лошадь – как наступит мне копытом на ногу, с конечностью можно
попрощаться! Но конь ступал осторожно, беспрекословно подчиняясь не
то, что движению, наверное, каждой мысли своего хозяина.
Кто был тем всадником, догадаться
нетрудно…
Вот ведь ек-макарек!
Похоже, мне нужно смириться с тем
фактом, что отделаться от эсквайра Теодора Рутланда – задача очень
сложная. Если вообще выполнимая!
– Какая встреча, миледи! – даже не
потрудившись скрыть клокочущую в голосе ярость, процедил мужчина. –
Собрались подышать свежим воздухом перед нашей свадьбой? Как мило.
Только надо было предупредить меня – я бы составил вам компанию.
Правда, не скажу, что с удовольствием… Но, имеем то, что имеем.
– Вы понимаете, вся эта свадьба –
ошибка, – пролепетала я, глядя на него снизу вверх. – Вы должны мне
поверить! Я вовсе не Цицинателла, а…
Вот ведь – отродясь не блеяла, как
овца, даже если заваливала экзамен в институте… Но он вынуждал.
Одним своим видом и вынуждал!
Теперь, когда у меня была возможность
приглядеться к Теодору Рутланду внимательнее, я заметила, насколько
он статен и хорош собою. У него было красивое и волевое лицо с
твердыми губами, четким прямым носом и поразительными карими
глазами. Внутри радужной оболочки словно разлился майский мед –
терпкий и золотистый.
Наверное, они могли бы быть добрыми,
эти глаза, смотреть с мягкостью и теплотой… Но только не на меня.
Мне были предназначены самые темные чувства – раздражение,
презрение, гнев, ненависть…
В темные шелковистые волосы эсквайра,
небрежно перетянутые лентой, так и хотелось запустить руку…
Странно, никогда бы не подумала, что мужчина с длинными волосами
может выглядеть так мужественно.
Да, Теодор Рутланд был живым
олицетворением слов «мужественность» и «сила». Его гордая осанка,
преисполненные внутреннего достоинства и силы манеры, и то, как
уверенно и красиво он держался в седле, говорили о многом.
И это не считая низкого, хрипловатого
баритона, который обволакивал тебя, как мягкий кокон. Даже несмотря
на то, что вещи он говорил совсем для меня неприятные…
Про могучую накачанную фигуру
эсквайра с узкими бедрами и широкими выдающимися плечами лучше было
вообще умолчать! И о том, как красиво и ладно сидела на нем его
одежда – бархатный камзол с неяркими узорами и широкий черный плащ
с меховым подбоем, который живописно вился около крупа лошади.