Теодор сделал ко мне шаг, плотоядно
глядя на мои губы, но в этот момент, слава богу, вернулся Редж.
Работник тащил на себе большой, в человеческий рост, рулон
полотна.
Было оно не кипенно-белым, а, скорее,
серым. И совершенно непрезентабельным на вид. Этакая тоненькая,
просвечивающая полумарля.
– Что вы хотите…
– Стойте смирно! – велел Рутланд.
Вот сейчас прямо, когда этот эсквайр
что-то злокозненное удумал! Я было рванулась назад, но Теодор
махнул рукой, и я тут же застыла соляным столбом. Вот так и стояла,
не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой!
Выходит, у Рутланда была магия и
очень даже сильная. Это делало мое положение еще более беспомощным
и зависимым от него.
– Для вашего же блага, миледи, –
заявил мой мучитель.
А затем развернул полотно и, не
церемонясь, рванул от него приличный такой кусок, как будто
вкладывая в это действие всю свою злость.
Дальнейшее напомнило мне лагерь
«Солнечная полянка», в котором я отдыхала в детстве. Был там такой
конкурс – кто быстрее сделает мумию из туалетной бумаги, обмотав ее
вокруг подопытного.
Нечто подобное повторилось
сейчас.
В роли мумии – Цицинателла де ла
Мередит, в роли туалетной бумаги – миткаль.
Я не шучу, эта на редкость неприятная
по виду ткань действительно напоминала туалетную бумагу.
Эсквайр Теодор Рутланд задрапировал
ее на обездвиженной мне небрежно, но пышно, не скупясь – траурный
наряд оказался полностью скрыт под фалдами миткаля. И даже набросил
мне на волосы подобие фаты.
В конце же перевязал все это
издевательским бантиком прямо у меня на попе.
– Вот теперь идеально, – сказал
эсквайр и хлопнул меня по этому самому месту.
Вне себя от нахлынувшего возмущения,
я шокировано ахнула.
– Того-этого, господин Рутланд, а вы
не переборщили? – рискнул вставить Редж, с сомнением глядя на меня.
– Может, все-таки к Фиц-Патрик…
– В самый раз, – осадил Теодор. – Ее
свадебный наряд прогремит не только в нашем городе, но и по всей
стране. Вы будете у всех на устах, миледи. Не благодарите.
– Это фирменное издевательство! –
взвыла я.
Видок у меня и правда был еще тот. То
ли «Мумия возвращается», то ли уже вернулась. Черте что и сбоку
бантик – иначе не скажешь.
В своих светлых наивных мечтах я
иногда представляла свою свадьбу с прекрасным и добрым
возлюбленным. Он был вежлив, спокоен, галантен и интеллигентен. То
есть полная противоположность мужчине, что стоял передо мной!