Когда Роза с Эдвардом на руках были
в поместье, хозяйский бобтейл грозно зарычал на них. Может, ему
что-то привиделось спросонок, может, блоха укусила, но Эдвард,
ранее спокойно лежащий у неё на руках, испугался большой собаки и
громко заплакал. Роза быстро успокоила малыша, забрала очередной
заказ, и, с уважением поклонившись госпоже Мари, отправилась
восвояси. Выходя со двора поместья, она со страхом заметила, что
собака лежит на земле без движений. На скотном дворе господ, тоже
стояла мёртвая тишина, что просто невозможно в деревне.
Перекрестившись и покрепче прижав сына к груди, Роза, только что не
бегом, отправилась назад в деревню. «Будет что рассказать Джеку,
когда он вернётся с поля», — подумала женщина.
***
Морфина накрывало бешенство:
«Какой-то министерский чинуша будет ему, тёмному лорду, предъявлять
обвинение в колдовстве?» Когда он попытался пройти в
Слизерин-мэнор, переход его не пропустил. А вчера, на пальце
появилось кольцо лорда, наполнив сердце Морфина гордостью. Правда,
чёрный камень в центре — великолепный чёрный брильянт, сейчас был
похож на обычный матовый кусок пустой вулканической породы, каких
хоть десяток можно найти на берегу. Что означало, что, к сожалению,
отец мёртв, а мэнор закрыт. И чтобы открыть его, нужен наследник с
достаточной магической силой. Кто откроет тот и станет главой рода.
Было одно обстоятельство, которое портило жизнь Гонту. Морфин не
помнил, кого он обрюхатил.
В деревне подрастало множество
малолетних щенков, но какой из них был от него, всё чаще впадающий
в неистовство маг, вспомнить не мог, как ни пытался. А тащить всех
младенцев к переходу, и пробовать с их помощью открыть мэнор
нереально. Гадёныш обязан пробудить магическую силу самостоятельно,
и ему как минимум должно исполниться одиннадцать лет.
Однако претензии аврора испугали
Морфина: «А что если выродок сестры, которого она зачла с местным
дворянчиком, будет лучше его отпрыска? А если сестра,
воспользовавшись его отсутствием, сможет открыть переход? Кольцо
легко может сменить хозяина и выбрать уже её».
Беспорядочные мысли метались в
голове Морфина, а взгляд блуждал по комнате. Внезапно он
остановился на белой шляпке, валяющейся на полу. «И зачем я взял
шляпу у той потаскухи?» — завис на секунду Морфин. А потом пожав
плечами, поднял её и положил на полку, где лежало ещё несколько
женских аксессуаров. «Кто-то головы оленей на стену вешает, а я
бабские вещи храню, как добычу. Может, головы потаскух будут лучше
смотреться? — всплыла очередная неповоротливая мысль. — Надо будет
попробовать».