Первая реакция жены была резкой. Была озвучена вся программа: у всех нас непременно начнётся аллергия, и собака будет неизбежно повешена на её несчастную шею, и она (жена) и так не имеет себе покоя со всеми нами и т. д. и т. п. Сын посмотрел исподлобья и негромко спросил: «Пусть лучше щенок замёрзнет насмерть, да?» Я молча слушал этот разговор, и было ясно, что этот щенок останется у нас. Сам щенок мелко дрожал на полу, весь мокрый от растаявшего снега.
Выдав весь горестный монолог и безнадёжно вздохнув, жена пошла за старым полотенцем. Надо же вытереть эту крошечную мокрую нелепость… А потом накормить… А потом тёплую подстилку организовать… В общем, колесо закрутилось.
Мне всегда хотелось собаку. В десятом классе я прочёл «Зов предков» Д. Лондона о фантастическом псе, которого звали Бэк, и про себя выбрал это имя для своей собаки, если она когда-нибудь появится. Интересно, что найденный щенок был настолько маленьким, что мы не смогли определить его пол. Извечная мечтательность склонила к предположению, что это – парень, и имя Бэк дождалось его. Слегка разочаровал меня опытный собачник во дворе. Он сказал: «Да девка это! Ты что, слепой?» Но эта девка уже реагировала на «Бэк», и мы тогда решили, не мудрствуя лукаво, чуть подправить её имя – с Бэка на Бэкки. К тому же так звали первую влюблённость Тома Сойера. Помните – Бэкки Тэтчер, дочь судьи?
Она была метиской, моя Бэкки. Самой мощной кровью в ней был стафф, на втором месте – боксёр. Была она короткошёрстной, красивого тигрового окраса. Морда – стаффа или длинномордого боксёра. Обрезать её висящие уши мы не стали (ветеринары отсоветовали – мол, всё равно никакие выставки ей не светят, нет породы; зачем лишняя боль?) Так Бэкки и осталась на много лет со своими плебейскими, по выражению сына, ушами.
Она выросла в очень красивую собаку. Великолепно сложенную, с гордой посадкой головы и блестящей шерстью, кокетливым белым пятном на груди, умными, внимательными и весёлыми глазами, чуть выше среднего роста. Меня несколько раз останавливали незнакомые люди на улицах и говорили комплименты. Мы ходили на «собачьи курсы», и она навсегда сохранила нелюбовь к мужчинам, одетым в длинные брезентовые плащи (так одевались инструкторы, специально дразнившие собак, чтобы выработать у тех неприятие чужих). Остальных людей она любила. Всех. И с этим ничего нельзя было поделать. Помню, как она (молодая, правда) почти два часа порывалась лизнуть в лицо какого-то пьянчужку, сидевшего напротив меня в электричке.