А вот с незнакомыми собаками она была сурова до чрезвычайности. Она обожала подраться с чужими. Кровь стаффа мгновенно давала себя знать. Я сам видел, как она молча бросилась на целую свору бродячих собак (Бэкки была не на поводке). И она в этот момент не «обозначала активность» – она действительно ломанулась к ним во все лопатки. Свора бросилась наутёк – вся! А мою красотку душило благородное бешенство, которое только позже перешло в лай. И на кавказскую овчарку, издали обругавшую всю гуляющую собачью компанию, бросилась только Бэкки, сбила в прыжке овчарку с ног, и больше эта овчарка не появлялась.
Она для нас была как любимый ребёнок, который никогда не станет взрослым. Мы для неё были гораздо большим. Помню один случай. Я вошёл в тёмную комнату, Бэкки – за мной. Включил свет. И вдруг Бэкки села и стала смотреть на меня глазами, полными ужаса и обожания. Это продолжалось секунд двадцать. Я почти услышал, как она думает: «ОН захотел, чтобы стал Свет – и стал Свет. ОН отделил Тьму от Света». Кажется, я понял в этот момент истоки религии… Потом очень похожий случай был на лыжной прогулке. Когда я надел лыжи и собрался идти по лыжне, Бэкки не могла поверить своим собачьим глазам и снова села и уставилась на меня. «ОН захотел, чтобы у НЕГО стали другие ноги – и стали другие ноги». Потом она уже перестала изумляться. Бог – он и есть Бог. Всё едино ничего нельзя понять.
Впрочем, она была очень умна. Самым обычным делом было, когда жена говорила ей: «Что-то папы долго нет с работы… Пойди на балкон, посмотри – не едет?» И моя Бэкки шла на балкон, вставала на задние лапы, клала морду на ограждение и начинала смотреть. Потом со вздохом возвращалась. Ну разве может животное понимать такие сложные речевые конструкции?!
Она точно определяла время вечерней прогулки – восемь часов вечера. Если я ещё не собрался, она садилась у входной двери и терпеливо ждала. Если я по-прежнему тянул резину, она притаскивала из прихожей поводок и клала его у моих ног. Взгляд её был отчётливо укоризненным. У тебя, мол, совесть есть? Там же уже все собрались… А ты всё возишься… Ещё она точно определяла звук двери моей машины.
Мы с ней очень любили друг друга. Она смотрела на меня так, как никто никогда не смотрел и смотреть уже не будет. Я испытывал к ней настоящую нежность, и не только я. Сын подрался с целой кодлой шпаны в парке из-за того, что они пнули Бэкки. Он очень сильный парень. Вырубил двоих, люто бил третьего, остальные разбежались… Я разговаривал с Бэкки, хотя это было излишним – мы понимали друг друга без слов, по взгляду. По вечерам она притаскивала свой коврик и устраивалась возле моих ног. Я смотрел телик и думал: «Просто страшно представить, каким пустым был бы наш дом без Бэкки». Она, наверное, думала: «Повезло мне с хозяевами. Выпросить кусочек печенья, что ли? Лень подниматься…»