Но если язык обновляется, значит ли это, что часть словарного запаса устаревает и должна отмирать? Ломоносов видел опасность потерь, но сознавал и то, что насыщенность текста церковно-славянской лексикой затрудняет его восприятие.
Вероятно, любое слово хорошо ко времени и к месту. И Михаил Васильевич предложил разделить весь словарный запас языка на три «штиля».
Высокий стиль предполагает использование устаревшей лексики – ведь она звучит торжественно. Здесь уместны и такие фигуры речи, как гипербола, анафора, обращение, восклицание, риторический вопрос. Стиль для торжественных случаев – для речей, выступлений, проповедей. А писать возвышенным слогом подобает героические поэмы. Или оды.
Средний стиль – речь нейтральная, повседневная. Должен стать универсальным языком литературы. Но как раз он и представляет наибольшую трудность для человека пишущего – здесь надо полагаться не на теорию, а на собственный вкус. Здесь допустимы и славянизмы, и то, что позже назовут ненормативной лексикой – чтобы создать речевую характеристику персонажей, но всё, что не звучит нейтрально, следует использовать очень аккуратно, ограниченно.
Низкий стиль – это просторечие. Язык тех слоёв общества, которых пока не коснулось образование. Меткий и звучный, но далёкий от литературных канонов. Он уместен в комедии, в песне. И в басне.
Басня Ломоносова «Два астронома» – образчик «низкого штиля» – народного языка. Неисчерпаемого фонда пополнения языка литературного:
«Случились вместе два Астронома в пиру.
И спорили весьма между собой в жару.
Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит;
Другой, что Солнце все с собой планеты водит:
Один Коперник был, другой слыл Птолемей.
Тут повар спор решил усмешкою своей.
Хозяин спрашивал: «Ты звёзд теченье знаешь?
Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?»
Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такова,
Который бы очаг вертел кругом жаркова?»
На русском языке рифмовать легче всего – он словно создан для поэзии. Почему?
И это Ломоносов объясняет совершенно рационально: мы можем при необходимости менять порядок слов, делать то или иное слово длиннее или короче, но самое ценное – это то, чего нет в языках Европы: приставочно-суффиксальный способ словообразования. То, что позволяет нам придать одному и тому же слову, имени – десяток разных эмоциональных оттенков, если не десятки. Выразить тончайшие нюансы чувства и мысли. Но ритм, рифма – это свято, это то, без чего стихи – не стихи.