Затем Ирина стремительно вышла замуж. Не за принца, но за того, который очень рассчитывал заработать и на дворец, и на коня с бриллиантами, взмахивая полосатой палочкой. Потом мужа перевели в другой город, и Скрябина поехала за ним. Только все заработанное за пределами родного города недопринц стал тратить не на дворец, а на молодых нимф да на горячительные напитки. Ирина боролась, а потом устала, собралась разводиться, но не успела. Пьяный муж врезался на машине в дерево. Так Скрябина с маленьким сыном оказалась вновь в родном городе.
Столкнулась она с Высоковым после десятилетней разлуки в фойе областной администрации, когда уже работала заместителем Тюленева в «Губернаторских вестях». Алексей практически не изменился, только глаза уставшего человека выдавали возраст.
– Привет, а ты что тут делаешь? – прощебетала Ирина, мысленно окинув себя взглядом и с неудовольствием отметив, что лично на ее фигуре и лице время оставило гораздо больше отпечатков.
Для Высокова встреча со Скрябиной, казалось, не была неожиданностью.
– Звездишь, как всегда, – добродушно улыбнулся Алексей.
– В каком смысле, – деланно возмутилась Ирина.
– В том, что любишь ошиваться в коридорах власти.
– Да, как ни стараюсь из них выйти, опять затягивает. Но я теперь здесь исключительно с коммерческой миссией. Тружусь-верчусь, чтобы «Вести» имели лишнюю копеечку. Сам-то где, как?
– Нормально, подвизаюсь на региональном новостном портале. Работа не пыльная.
– А с деньгами как?
– Для тебя это было всегда важным вопросом. Нормально. Вопрос не сколько получать, а сколько тратить.
Ирина решила было обидеться. Она никогда не считала себя помешанной на деньгах. Она их любила, это так. Но для нее они были лишь средством для интересного путешествия, новой бабьей тряпочки, подарков родителям и сыну. Она не умела копить, тратила деньги на ерунду, и поэтому страх остаться без средств всегда довлел над Ириной. Но злости на Высокова не было. Он всегда говорил то, что думал. Иногда это производило неприятное впечатление, но все знали: Лешка ни на кого зла не держит, просто с тем, что ныне принято называть дипломатией, ему не по пути.
– Слушай, а может, тебе к нам податься. Я знаю, сейчас будет освобождаться одна вакансия ведущего обозревателя, почему бы тебе ее не занять.