Мышка, наконец, добежала до хатки бобра. Действительность превзошла все предвкушения волка: бобёр упал в обморок. По-счастью, мышка отнесла всё это на счёт впечатления от своей красоты. Волк же, млея от удовольствия, глядел, как мышка исполняет какие-то сложные танцевальные движения вокруг лежащего бобра, и думал: «Вот ведь, маленькая, серенькая мышь, а сколько веры в себя!» Да, друзья, я, так же как и волк, считаю её лесным героем, хоть и не из тех, о ком я начал разговор в начале сказки. Кстати, волк ещё больше уверился, что мышь играет в вампиров. – А не натравить ли её на зайца, – подумал он, пусть погонит его на меня!
– Нет, – волк с сожалением помотал мордой, – не получится. Заяц порскнет куда глаза глядят. А бегает он действительно быстро.
Заяц часто хвастался волку, что на бегу его и ветер не догонит, что он прямо чувствует, как грудью рассекает воздух. Волк никогда в это не верил.
– Но, – волк ещё раз оценивающе взглянул на мышь, – на этот раз всё так и будет. Да и спит, небось, косой давно. Явись ему мышь сейчас в таком виде, так ещё не известно, что приключиться с зайцем может. Припозднился волк, уже не сумерки, а ночь на дворе.
А раз так, значит, дела леса без его вины отодвинулись на завтра. Волк облегчённо вздохнул, чуть отбежал в сторонку, чуть стесняясь того, что его заметит мышь, и как в воду прыгнул в этот тёплый лунный свет, в котором мелькали чьи-то призрачные крылья, весь отдаваясь радости, которой была наполнена жизнь вокруг него. Об этой радости хорошо знают дети, взрослые только смутно могут припомнить что-то, да и то не все, а только те, кто ещё читает сказки.
Утром волк проснулся в зверски хорошем настроении и сразу же вспомнил, что ему сегодня необходимо допросить зайца. Стоп! Я правильно написал – «допросить»? Да, могу свидетельствовать, что волк думал именно такими словами! Даа.. А вчера вечером он был совсем другим! Совершив свой утренний туалет, волк сбегал к реке, чтобы умыться и почистить зубы. Там он с большим сочувствием выслушал бобра, о том, как к тому вчера явилось какое-то страшное чудовище, и бобру пришлось изображать из себя мёртвого, чтобы оно его не тронуло. О том, как исполнив какие-то колдовские обряды вокруг его тела, оно решило съесть его. Для этого оно схватило его двумя пальчиками за щеку и притянулось к нему своей окровавленной пастью.