– Ты уже ходил к мессе?
– Нет, я только вчера приехал в Париж.
– Пойдем вместе, – предложил я ему, подумав, как должно быть неуютно ему в чужом городе. – У нас большая семья, придут все мои братья и сестры с семьями и детьми, кроме сестры Жаклин, которая со своим мужем-колесником живет в Пасси.
– Охотно пойду с тобой, спасибо… – тихо сказал поваренок и улыбнулся, шмыгнув носом.
– У Люсьена мать – кормилица всех детей господина Франсуа и госпожи Сюзанны! – важно произнесла Франсуаза. Тут же последовал рассказ о юном Армане, как его не крестили полгода и оказались правы – ребеночек не умер, а прекрасно дорос до безопасного кунания в святую воду, а потом глядите-ка – епископ Люсонский!
В разговоре принял участие и мсье Мишель, и кухонные девушки, подтянувшиеся на работу, – несмотря на то, что они слышали эту историю сотню раз, всем было приятно. Все слуги любят посудачить о господах, а уж если господа – большие люди в государстве, то разговор приятен вдвойне.
Я заметил, что и на Антуана стали глядеть с приязнью, словно рассказ посвятил его в какую-то маленькую тайну, связывающую людей в общность, делая их ближе друг к другу. Франсуаза положила поваренку руку на плечо, а кухонные девушки, улыбнувшись мне, улыбались и ему.
*Прево – верховный судья и руководитель секретной службы королевства.
**Битва у Белой горы (1620) – крупное сражение Тридцатилетней войны, в котором католики из Священной Римской империи и Евангелической унии победили чехов-протестантов.
Мы с Антуаном стали неразлучны, и теперь уже только я взбивал крем для его эклеров. А так как в отличие от меня он не мог отлучаться с кухни, то на кухне обосновался я. Заодно я чистил репу, взбивал яйца, просеивал муку, крутил цыплят и перепелов над огнем, – словом, был полезен. Воскресные обеды после мессы Антуан проводил в нашем доме, мои батюшка и матушка всецело одобрили моего нового друга. Матушка все вздыхала, как же тяжело жить вдовам и сиротам, а батюшка интересовался, какого цвета гортензии выращивал в своем саду приходский священник в Нанте.
– Может, ты хочешь стать поваром? – однажды спросила меня матушка.
– Провести всю жизнь с кастрюлями и сковородками – ни за что!
– Но ты же и так проводишь там все время?
– Я провожу свое время с Антуаном.
– А в самом деле, Люсьен, кем ты хочешь стать? – однажды спросил меня Антуан. Мы сидели на качелях в саду, глядя, как августовское небо расчерчивают хвосты фейерверков, запускаемых в Люксембургском саду по случаю именин нашего возлюбленного короля Людовика XIII*. В теплом воздухе стрекотали кузнечики и старый вяз, на чью толстую ветвь были привязаны качели, уже готовился стать концертной площадкой для ночного певца – соловья, что пока робко распевался в сгустившихся сумерках.