— Михаил Иванов! — рявкнул тощий мужичок с козлиной
бородкой.
— Опа, меня, — сказал мой новый черный друг и встал со своего
места.
— Давай, покажи им силу земли, — сказал я.
Надо было еще по заднице хлопнуть, как в американском кино, но
удержался. Мы еще были не настолько близки.
Демонстрация силы была максимально топорная — подойти к линии,
че-нить наколдовать в «среднем» диапазоне, ответить на пару
вопросов и можно двигать на выход. Если примут — получишь заказное
письмо. Если нет… Тоже письмо, но с отказом.
— Илья Козлов! — прокричала тетка.
Я подорвался со своего места и спустился с трибуны, став рядом с
Мишей.
— Давайте, — кивнула тетка, даже не глядя на меня, —
демонстрация стихии, если хотите — вон мишень. Какая у вас,
кстати?
— Огонь, — ответил я.
— Так и запишем… со слов абитуриента основная стихия «огонь»… —
пробормотала тетка. — Приступайте.
Я покосился на черного гиганта рядом, который ждал, пока
заполнят его анкету. Покосился и понял, что у меня свербит в
носу.
Блять! Только не это! Только не сейчас.
— Миша… — пробормотал я, изо всех сил подавляя рвущуюся изнутри
энергию. — Мишанька…
— Ты чего такой потный? — шепнул гигант.
Ну как шепнул, пробасил, но он старался.
— Мне пиздец, Миша, — ответил я, чувствуя, как растет внутренняя
температура. — Точнее, вам пиздец. Если увидишь, что сейчас чихну —
беги. А лучше — сейчас беги, потому что…
Закончить я не успел. Зажмурился и… чихнул. Блять! Пронесло…
Или…
— Молодой человек! Давайте быстрее! — забубнела тетка. — Вас
никто до вечера ждать…
Закончить она не успела. Вот, к моему носу подбирается второй
чих, я зажмуриваюсь, и в следующий момент вокруг меня разлетается
волна магического пламени. Краем глаза я успел заметить, как мой
новый черный друг успевает закрыть себя каменной стеной, а вокруг
места, где я стоял, вспыхивает голубой контур. А потом перед
глазами — только бушующее пламя.
Защитные заклинания и контуры почти смогли удержать мой удар и
истощились уже в самом конце, позволив огню лишь немного зацепить
первые ряды. Почти вся энергия ушла в землю подо мной, превратив ее
в стекло, и строго вверх, полыхнув огромным огненным столбом над
территорией гимназии. Тетку-экзаменатора же защитила собственная
реакция — она, расставив руки в стороны, держала вокруг себя водную
сферу и была похожа на огромную воблу внутри аквариума. Но народ
перепугался знатно. Слышались крики, на трибунах началась давка,
кто-то сбивал с одежды пламя. Я же попал в страшный сон любого
задрота — стоял перед всем потоком, в чем мать родила. Одежда на
мне просто испарилась.