— Мне бы протеина купить…
— Ну или на протеин.
— И пояс нужен, старый дома забыл.
— И на пояс.
— И еще…
— Так! Мишаня! Давай, бинтуй!
Гигант только согласно кивнул и вернулся к своему делу.
Бинты — это дело хорошее. Бинты уберегут руки. А то, как у меня
срастались ребра после визита в клуб, мне совсем не понравилось.
Знаете, когда кости чешутся? Непередаваемое ощущение, скажу я
вам.
Так как модных боксерских трусов у меня не было, я просто
сбросил рубашечку и остался голый по пояс, в брюках и туфлях. Едва
я оголился, по трибунам пошел протяжный вздох тех, кто рискнул
поставить на меня; на фоне крепкого и спортивного Шереметева, я
выглядел тощим и нескладным подростком. Тонкие ручки, впалая грудь,
острые плечи. Дрыщ и задохлик, но, какой есть.
Мы вышли друг против друга, но по лицу Шереметева было видно,
что боевого духу у него поубавилось: он, здоровый кабан, сейчас
будет молотить тощего, вечно недоедающего простолюдина. И не важен
контекст моих магических сил, Мишей был выбран кулачный бой и
секундант Шереметева на это согласился.
Кстати, вот и он, бежит от своего хозяина к нам.
— Антон предлагает признать поражение досрочно, — высокомерно
бросил парень. — Он считает, что нет чести в избиении… — он
посмотрел на меня, как на бледную моль, — вот этого.
— Передай Антону, что мамаша его никогда не любила, она мне
вчера по секрету шепнула, когда я от нее уходил, — бросил я в лицо
секунданту достаточно громко, чтобы мои слова долетели до
Антоши.
От такой выходки Мишаня аж закашлялся, а я услышал только
протяжный рев, который издал Шереметев:
— Иди сюда, сука! Сюда!
Злобно оскалившись, я кивнул секунданту Шереметева, чтобы свалил
в сторону. Сейчас будет мясо.
Я специально оскорбил мать противника, но недостаточно громко,
чтобы это услышали на трибунах. Пусть со стороны выглядит так,
будто бы Антон настолько долбоеб, что ему все равно, с кем драться
и неважно, насколько слабым выглядит соперник. Пусть увидят, что у
этой отрыжки аристократа нет и грамма чести. Так будет меньше
сочувствующих и потенциальных недоброжелателей, когда я отправлю
эту свинью на больничную койку.
Это была важная, самая важная моя дуэль. Я должен показать
достаточно силы, чтобы ко мне больше не лезли, но и не переборщить,
иначе меня станут просто ненавидеть все аристократы в этом
заведении. Ведь сейчас тут схлестнутся не просто два человека — два
разных мира. Сытый и мощный Шереметев из древней дворянской семьи,
и тощий нищий Штерн, простолюдин, на которого больно смотреть.