Ебучие бинты, секундант что-то подложил под них, когда заматывал
этому выродку руки. А Мишаня так был занят мной, что даже не пошел
проверять, хотя мог. Но мои-то бинты не проверяли, чего это Иванову
было тревожиться о том, что вместо дворянина я буду драться с
мелким сученышем? И сейчас у Антоши вместо кулаков было два, мать
его, кастета. А я еще удивился — зачем бинты? Почему бинты, а не,
например, перчатки для рукопашного боя, пусть и с
утяжелителями?
Теперь мои танцы вокруг аристократа стали не прихотью, а
необходимостью. Любой полноценный удар по корпусу мог сломать мне
ребра, а в голову — отправить экспрессом к грузовику-куну, я не
шучу. И даже хваленые свойства энергоядра мага, которые позволили
мне довольно быстро восстановиться после прошлых приключений, тут
не помогут.
Я кружил вокруг Шереметева уже минут десять, постоянно уклоняясь
или парируя его удары. Особых признаков усталости противник не
показывал, но я чувствовал, что его удары стали более вязкими, а
атаки проводились реже. Он выдыхается.
Трибуны, что наблюдали за нашим «танцем» сначала сидели тихо, но
люди уже не выдерживали. Кто-то кричал, что я не мужчина и не
дерусь, другие — насмехались над Шереметевым, который «не мог
поймать юркого жида». Но, конечно, первых было больше. Я
чувствовал, как зрители недовольны тем, что я вообще не входил в
контакт с противником.
— Илья! Бей или тебе засчитают поражение! — крикнул Мишаня. — А
еще я кушать хочу! И на тренировку пора!
Что там мне могли засчитать — было пофигу, но морить голодом
черного великана мне не хотелось.
Шереметев как раз в очередной раз попытался пробить мне двоечку,
за что был моментально наказан.
Он тоже умел контролировать энергоядро — слишком быстро
двигался. Но не так, как я. Грузовик-кун гребанный извращенец, но
он — всемогущий извращенец.
Верхом на рояле своего супер-восприятия, я нырнул во второй удар
Шереметева и перехватил его локоть, выламывая руку на болевой.
Аристократик пискнул, попытался вырваться, но я только сильнее
рванул его руку, выламывая сустав из плечевой сумки. По стадиону
прокатился тонкий визг Антона — это было пиздец как больно, я вас
уверяю — я же подсек его опорную ногу и впечатал кабана лицом в
землю. И пока он не успел подняться, стал вбивать рожу этой мрази
своим каблуком в грунт.