Дома, на Земле, я, скорее всего, посмеялась бы над таким
сборником и решительно поставила бы его куда-нибудь на дальнюю
полку, чтобы пыль собирал. Но то Земля. Там нет магии. И нечисти с
нежитью тоже нет.
А вот в этом мире, как оказалось, можно увидеть и кикимору, и
баньши, и вампира с горгульей. А потому я старательно запоминала
информацию, почерпанную из книг.
Посидев в книгохранилище довольно долгое время, я снова отложила
книгу в сторону и отправилась в свою спальню. Она располагалась на
втором этаже, в хозяйском крыле. И там, в отличие от гостевого
крыла, убирали и мыли постоянно. Чтобы у хозяйки ненароком аллергия
на пыль не появилась. А у слуг при этом заработная плата
существенно не уменьшилась.
Зайдя в спальню, я вздохнула. Вот где взять средства, чтобы и
мебель обновить, и стены покрасить, и гобелены новые вышить? Живу
как бедная родственница. А ведь у последнего владельца этого
поместья, согласно найденным у управляющего бумагам, имелся титул
герцога. То есть я – аристократка, дворянка, как угодно можно меня
называть. А мебель древняя и стены обшарпанные. Чудно, просто
чудно.
Вообще у Джека сохранилось не так уж много бумаг. Он уверял, что
последний хозяин по непонятным причинам сжег большую часть
документации незадолго до того, как продать поместье. Самое
интересное было в том, что имя нового владельца нигде не было
указано. По тексту договора купли-продажи нельзя было понять даже,
какого пола тот, кому перешло поместье. И потому слуги так спокойно
восприняли мое появление. Они считали, что я и есть новая
владелица. Я молчала, конечно же. Кто их знает, этих жителей иного
мира, как они относятся к попаданкам. Вдруг на костре сжигают.
Местные
аристократы знали меня как бездетную вдову. Им я рассказывала
трагическую историю своего замужества, выдуманную от и до. На Земле
я никогда не была замужем, не имела детей, да и не спешила
связывать себя семейными узами. Считала, что нужно пожить ля себя,
сначала построить карьеру, насладиться жизнью. А уж потом думать о
новой ячейке общества и ее пополнении.
Здесь же я
рассказывала всем, как вышла замуж в восемнадцать, овдовела в
двадцать из-за несчастного случая. Детишек боги не дали. Так и живу
теперь – вдовой.
Эту роль я
выбрала не случайно. Моя земная подружка Инга, любительница
истории, знавшая многое из того, что не написано в учебниках,
всегда твердила мне, что вплоть до двадцатого века в обществе
Европы, да и дореволюционной России тоже, было выгодно жить вдовой,
а не старой девой. И если к первой относились нейтрально, иногда
даже жалели ее из-за не дувшейся личной жизни, то вторую презирали.
Мол, что ж там за женщина такая странная? Никому из мужчин не
приглянулась. Явно с ней что-то не так.