Стоило им появиться в ресторане, как вокруг начинали виться
размалёванные девицы, угодливые официанты и, конечно же, наш брат –
артист. Ну, а что, достаточно объявить публике, что поёшь не просто
так, а для почтеннейшего Никодима Кузьмича. К тому же ещё и сойти
со сцены, да пройтись рядом с лоснящимся от удовольствия купчиной,
рвя от усердия струны. Тут тебе и бокал поднесут, и купюру с
большими нулями не пожалеют.
К тому же, я не только пел, но и устраивал конкурсы, о которых
местные ничего не слышали. Солидным нэпманам ничего такого,
конечно, не предлагал, а вот их прихлебатели у меня и гавкали, и
мяукали, и пантомимы устраивали, пытаясь изобразить любимую
мелодию. После чего пускались в пляс или угадывали, что нарисовано
на прикрепленных ко лбу бумажках.
Так что деньги текли, можно сказать рекой, причем сквозь пальцы.
Копить их, было занятием совершенно бессмысленным. Цены росли так
быстро, что никто даже не пытался писать ценники, ибо уже на
следующий день нужны были новые. Только что введенные Советским
правительством «червонцы» до наших краёв ещё не дошли, а потому
самым надежным платежным средством оставалось золото. Вот только
где же его взять?
Но, так или иначе, я немного приоделся. К костюму, полученному
от Моти, добавился ещё один – ядовито-жёлтой расцветки в крупную
клетку, прямо как у незабвенного Олега Попова. Шинель получилось
поменять на вполне приличное и тёплое пальто. С доплатой, конечно.
Доставшиеся мне после разгрома бандитов ботинки, стоят в углу. На
сцене лучше смотрятся лаковые туфли со штиблетами, а на заснеженных
улицах – войлочные бурки.
Теперь никто не называет меня солдатом или служивым. Молодой
человек, господин артист, месье Северный, а ещё
господин-товарищ-барин. Последнее универсальное обращение особенно
любят беспризорники. С ними труднее всего.
Искренне сочувствую детям, потерявшим в горниле Гражданской
войны родителей, но помочь ничем не могу. Разве что милостыней, но
стоит один раз проявить эту слабость, вокруг тебя тут же начинают
кружиться толпы попрошаек, и пока ты оделяешь одних, другие
пытаются тайком залезть тебе в карман, или даже отрезать полу от
пальто. А могут, кстати, и просто убить. Ни за что.
– Дяденька, подай на пропитание? – жалобно просит тощий
мальчишка, в драной кацавейке и невообразимо больших ботах.