– А как он живет? Ты у него дома был?
– Был, конечно, – кивнул Никишка, но тут же вспомнил о
бдительности и с подозрительным видом спросил. – А тебе зачем?
– Да просто интересно. Ты вообще знаешь, что по обстановке дома
и манере одеваться, можно узнать наклонности человека? И даже
понять, склонен ли он к совершению преступлений!
– Нет…
– А ещё милиционер!
В общем, после недолгого разговора выяснилось, что живёт
Фельдман очень скромно, а дома практически не бывает. Обстановка у
него самая спартанская – койка, письменный стол и сундук, а никаких
шкафов отродясь не было.
– Ты прав, Никифор, так может жить только настоящий
большевик!
– А как преступника-то отличить?
– Это я тебе в другой раз расскажу, – хлопнул парня по плечу и
протянул на прощание зажигалку. – Дарю!
– Спасибо… ой, то есть, я так не могу!
– Чудак человек, я же от чистого сердца. Хотя если не хочешь в
подарок давай меняться!
– А на что?
– Да все равно. Только наган не предлагай.
– Хочешь свисток? – предложил Никифор, явно задетый
предположением, что может обменять оружие на безделушку.
– Годится!
Одно из неудобств работы ресторанного лабуха, необходимость
поздно возвращаться домой. Во-первых, это небезопасно. Шпана на
улицах так и караулит подвыпивших барыг на предмет освобождения их
от излишних материальных ценностей. Что ещё хуже, бедный артист для
них точно такая же добыча, как и загулявший нэпман. Пытаться решить
дело миром, козыряя знакомствами среди авторитетных уголовников –
дело гиблое.
Революция, вкупе с Гражданской войной, перевернули в России всё
с ног на голову. Многие вчерашние бандиты стали красными
командирами или даже комиссарами, а их места в преступном мире
заняли «бывшие». Так теперь называют всех, кто преуспевал до
Октябрьской революции. В общем, никаких понятий пока нет. Любого
могут убить и ограбить, невзирая на статус, заслуги и образ
жизни.
Вернувшейся на сцену Марии проще. Мадемуазель Задунайская
проживает в гостинице при «Ласточке», где у неё отдельный, хотя по
слухам, не сильно шикарный номер. Сергей с Изей тоже частенько
ночуют на рабочем месте, довольствуясь крохотной комнаткой под
лестницей на двоих. А вот Владимиру Порфирьевичу и мне надо
возвращаться. Ему, потому что очередное тёплое гнездышко под боком
у пышногрудой торговки может занять кто-нибудь другой, а вашему
покорному слуге нужно место, чтобы иметь возможность побыть
одному.