– У тебя есть оружие? Отдавай!
Чёрт, совсем забыл об этом малокалиберном недоразумении…
– Сам возьми. В пальто.
– Достань! – велел подруге уголовник.
Та бросилась к вешалке и принялась шарить по карманам. Сначала
обнаружила свисток, потом зажигалку, приобретённую взамен отданной
Никишке. Всё это время её сердечный дружок не сводил с нас
глаз.
– Нашла! – обрадовано пискнула Феня и в этот самый момент
раздался стук в дверь.
– Кто там ещё? – напрягся Константин.
– Не знаю, – затравленно оглянулась Вострикова.
– Может блатные? – предположил я.
– Елена Станиславовна, откройте! – донесся снаружи голос
Фельдмана.
– Час от часу не легче…
– Боже, мне почему-то кажется, что я нахожусь внутри какой-то
глупой оперетки, – беспомощно прошептала Ланская, и, говоря по
совести, у меня было точно такое же чувство.
Но, к сожалению, вокруг нас была не оперетта, а трагедия. Первой
не выдержала Корделия, в руках которой всё ещё оставался дамский
браунинг. Зажмурившись, она выставила его вперёд и несколько раз
пальнула в дверь.
– Дура! – заорал потерявший самообладание жиголо и выстрелил в
том же направлении.
Что оставалось делать в данной ситуации? Два быстрых шага вперед
и верная свинчатка, казалось, сама скользнула мне в руку, после
чего с неприятным чмоканьем опустилась на затылок Константина. Один
враг был повержен, зато его подруга уже поднимала пистолет. «Твою ж
мать!» – успел подумать я, прежде чем она снова нажала на
спуск.
Что было потом, помню плохо. Кажется, надо мной склонилась
Елена, и я что-то пытался ей сказать. Затем, в комнату ворвались
какие-то люди и принялись тормошить моё тело. А потом наступило
небытие…
У вас когда-нибудь было ощущение дежавю? Вот и у меня до
сегодняшнего дня нет. Первым лицом, которое я увидел, после того
как очнулся, была до боли знакомая физиономия Никишки. На какой-то
момент даже показалось, что мы снова в том сарае в Новосёловке и
сейчас придут бандиты, но… под моей спиной была не сухая земля, а
матрас на скрипучей кровати, а под глазом молодого милиционера
отсутствовал фингал.
– Товарищ Семёнов! – чуть не подпрыгнул Никифор. – Наконец-то вы
очнулись…
– Пить! – с трудом вырвалось из пересохшего горла.
Щедро наделённый чувством сострадания молодой человек тут же
подхватился и побежал на поиски воды. Вернувшись через минуту с
полной кружкой, он попытался облегчить страдания и, в общем,
преуспел. То есть, я всё-таки напился, но большая часть живительной
влаги попала не в рот, а на постель и бельё. Но это, в сущности,
уже мелочь!