– Где я? – говорить стало явно легче.
– В больнице.
– Тогда ладно. Я уж подумал, что в аду, а тебя прислали в
наказание. Не знаю, правда, за какие грехи…
– Загробной жизни не бывает! – убежденно заявил юный
безбожник.
– Тебе-то откуда знать?
– А я вас тут охраняю, – проигнорировал мои слова парень. –
Чтобы, значит, никакая недобитая контра или уголовный элемент не
добрались.
Мысль о том, что моё бренное тело нужно охранять от мировой
контрреволюции показалась мне настолько бредовой, что я опять едва
не отключился, но потом в палате появились медработники и вернули
нерадивого постового на его законное место.
Почтенного вида старичок с бородкой клинышком в белом халате и
такой же шапочке некоторое время меня осматривал, потом показал
палец, и спросил сколько их.
– Сам пошёл! – едва слышно ответил я.
– А теперь? – ничуть не смутился эскулап и показал два.
– Знак козы или победы, в зависимости от ситуации или культурных
традиций.
– Больной всё ещё бредит! – вынес вердикт доктор и велел меня
покормить и переодеть.
В ответ на это приказание в палате появилась рослая бабища с
выправкой наполеоновского гренадёра и без всякой прелюдии стащила с
меня сначала одеяло, а затем и рубаху с подштанниками. Казалось,
вот-вот случится непоправимое, но затем она так же сноровисто меня
обмундировала.
– Пожрать то сам сможешь, убогий? – с немыслимой добротой в
глазах поинтересовалась фемина, покончив с переодеванием.
– Попытаюсь…
– Ладно, покормлю, – смилостивилась служительница Асклепия. – Но
смотри, чтобы без баловства! А то я вашу мужскую кобелиную натуру
знаю!
На обед, впрочем, как на завтрак и ужин в этом богоугодном
заведении полагалась жидкая овсяная кашица, которую почему-то
именовали «габерсуп». На вкус, если не очень привередничать –
невообразимая дрянь, но ничего не скажешь, питательная. Никакой
возможности отказаться от приёма пищи не предусматривалось в
принципе, так что я всё съел. И, как совершенно очевидно, именно
поэтому не пострадал.
– Ну всё, некогда мне, – заявила санитарка и вытерев мне на
прощание губы подолом не самого чистого передника, удалилась.
Стоило ей исчезнуть, как в палате снова появился Никишка. Судя
по всему, парню было просто скучно. Я бы на его месте приударил за
медсёстрами, но кто знает, может тут весь женский персонал таков,
как только что покинувшая меня дама?