– Надолго? – прикусила губу Маша, узнав о моем отъезде.
– Не очень. Недели две, максимум месяц. Когда вернусь, поговорим
о наших планах предметно.
– Уверен, что вернешься?
– Конечно, – ответил, сам веря в то, что сказал. Но в воздухе
все равно повисла какая-то неловкость. Как будто треснуло и
надломилось что-то очень важное…
– Хочешь со мной? – неожиданно предложил я.
– Не сейчас, – взор певицы явно потеплел. – Возвращайся и тогда
поговорим.
В прежней жизни я даже любил поездки по железной дороге. В купе
тепло и уютно, проводницы разносят чай. Можно спать, или вести
бесконечные разговоры с попутчиками, а если среди последних
окажется красивая женщина, то и приударить за ней… Увы, но в с
суровые двадцатые все не так. Вагонов мало, а те что есть,
находятся в ужасном состоянии. Отопление отсутствует как явление.
Даже если имеются печи, их никто не топит. Про чай и говорить
нечего, хочешь попить горяченького – хватай котелок и на станции
беги к «кубовой». Вагоны-рестораны остались в буржуазном
прошлом.
С билетами тоже все не просто. Во время Гражданской войны их
вообще не было. Беженцы от Белых или Красных, а также
многочисленные спекулянты-мешочники буквально штурмом брали вагоны,
всеми правдами и неправдами занимая места в купе, общих вагонах или
даже тамбурах. В пути могло случиться все что угодно: налететь
шайка очередного атамана, накрыть залп бронепоезда. В конце концов,
просто кончиться топливо посреди заснеженного поля…
Но в 1921 году, когда наркомом путей сообщения стал Дзержинский,
все изменилось. Введены тарифы на перевозку пассажиров и багажа и
проезд понемногу стал становиться более или менее цивилизованным.
До настоящего комфорта, конечно же, бесконечно далеко, но до
Пятигорска я все-таки добрался.
- Держи пять, братуха! – протянул мне крепкую лапищу попутчик –
здоровяк в выглядывающей из ворота потрепанного бушлата тельняшке,
по имени Вася. – Даст бог, еще свидимся!
– Обязательно!
– Погоди-ка, – остановил меня бывший матрос. – Как там
начиналось?
Что же, мне для хорошего человека не жалко. Взяв в руки гитару,
исполняю немного переделанный шлягер своего детства
– Едет поезд номер восемь Москва – Пятигорск
Я лежу на третьей полке и не морщу нос
В темноте вдруг замечаю чей-то чемодан
Сердце радостно забилось, что же будет там?! [3]