Старшая сестра улыбнулась почти детскому восторгу:
— Это же замечательно! Хочешь чаю?
— Если он будет таким, как вчера, то не стоит.
Корнелия скривилась и буквально рухнула на кушетку. Падчерица сжала губы, чтобы не возразить, что чай остыл, пока мадам Доусон переодевалась к обеду. Эмбер давно поняла, что возражать мачехе бессмысленно. У той всегда своя версия происходящего. Проще промолчать.
Почувствовав напряжение сестры, Люси начала рассказывать о приеме. Видя, как сияют ее глаза, Эмбер невольно начала улыбаться. В свое время она была лишена такого удовольствия, как посещение балов, поскольку Корнелия, проводя все сезоны в столице, даже не озаботилась тем, чтобы вывести падчерицу в свет. Та была представлена лишь местному дворянскому обществу, которое знала уже много лет.
Мадмуазель Джонсон, гувернантка Эмбер, была уволена, как только ее старшей воспитаннице исполнилось семнадцать. Корнелия посчитала расточительством держать учителя, поскольку падчерица, переняв знания мадмуазель Джонсон, вполне могла обучить сестру.
Эмбер старалась, насколько могла, но учительница из нее получилась весьма посредственная. При всей любви к сестре ей не хватало терпения вновь и вновь повторять одно и то же. Люси прекрасно рисовала, неплохо пела, у нее был очень аккуратный почерк. На этом таланты младшей сестры заканчивались. Впрочем, красота и доброе сердце с лихвой окупали недостатки.
Эмбер, напротив, при достаточно, как она считала, неброской внешности, обладала пытливым умом. Самым большим удовольствием для нее было уединиться с книгой. Хотя, к своему стыду, в последнее время она предпочитала новомодные романы, где главная героиня, с честью пройдя все испытания, счастливо выходила замуж. Вот и сейчас она украдкой бросила взгляд на книгу, выглядывавшую из-под старой скатерти. Благо, Корнелия, слишком утомленная, не стала рассматривать штопку.
Подали чай. Люси все еще с увлечением рассказывала о бале, Корнелия, поджав губы, слушала эти восторженные возгласы, а Эмбер раздумывала, что сказать знакомым. Наверняка, ее станут расспрашивать, какие причины заставили пропустить бал. И необходимо было придумать что-нибудь стоящее.
Эмбер не хотела признаваться самой себе, что на самом деле она просто устала. Устала от своего скудного, вечно перешиваемого гардероба, устала от местных кумушек, мнивших себя лучшими подругами ее покойной матери, и потому позволявших себе постоянно поучать девушку и, самое противное, сватать любому, как им казалось, подходящему кандидату.