Двадцать шестого июня, когда немцы вошли в город, отец добрался из Бреста до Бобруйска, но жену и дочь не застал. Квартира была разграблена, все перевернуто. Рассказали обо всем потом соседи по двору – русские. Грабили, конечно, не немцы – они еще только маршем прошли по Социалистической улице. Сделали это свои.
Отец какое-то время оставался в доме, решив собрать хоть немного вещей, а в этот момент Иваниха, уже «отловив» каких-то двух немцев на мотоцикле, вела их к нашему дому со словами «юде, юде». Это видели русские соседи.
Немцы «управились» быстро: схватив и отведя отца чуть в сторонку, несколькими выстрелами из автоматов положили на землю. Его, бывшего красного конника, человека очень сильной воли…
Почему отец не вырвался, не побежал? Наверно, во-первых, потому что от мотоциклистов он бы все равно не убежал, во-вторых, видно, не думал, что вот так – только за то, что еврей – его запросто положат. Кто знает, что промелькнуло в этот миг в его голове? Он был убит и неизвестно, где зарыт: на следующий день, как сказали те же соседи, трупа во дворе уже не было, а Иваниха продолжала жить и, как сказали соседи, ее видели в чем-то из маминого гардероба…
Кто такая Иваниха и почему так поступила? Жила эта женщина на «задах» в покосившемся домишке с сыном-пьяницей. Когда сын напивался и бил ее, она орала на весь двор. Соседи привыкли и не реагировали. Видно, особая зависть была у нее к нашей семье: отец был трезвым, неплохо зарабатывал, работала и мама. Зависть, подлая зависть к нормальным людям жгла эту люмпенку, и вот, наконец, настал ее «звездный» час. Только почему, почему, спрашиваю, мозги ее были повернуты в сторону убийства? Да потому, что произвела она на белый свет подонка. Значит, еврей был виноват, что родилось это «сокровище».
Не стал, не стал сводить с нею счеты, хотя надо было, надо. Оставляя зло безнаказанным, способствуем сотворению нового. Уехал из Бобруйска, пробыв в нем только сутки, и больше никогда в этот город не возвращался.
Мама с сестрой, пройдя все круги ада эвакуации, попали в Ленинград – блокада уже была снята. Сестра, сдав экстерном экзамены за десятый класс, поступила в медицинский, мама работала комендантом общежития в этом же институте. Им дали восьмиметровую комнатку. Жили на крохотную мамину зарплату и сестрину стипендию. По случаю досталась швейная машинка: мама начала прирабатывать шитьем. Я нашел их в Ленинграде в начале сорок четвертого.