А дневник я точно заведу, и не только
чтоб не сойти с ума. Надо этот мозг немного нагружать моими фишками
и шлифовать слово, опять же для руки тренировка. А еще такой момент
– когда спросят, откуда у столь юного автора такой серьёзный и
взрослый стиль изложения, можно будет сослаться на свой дневник,
который был первым опытом литературного творчества. Вот только надо
придумать, как его обезопасить от посягательств сучьего потроха
Павлика, да и от родителей тоже. А то тоже могут с их стороны
возникнуть непонятки. То есть отцу скорее всего будет по барабану,
а мать… Есть такие экземпляры, которые совершенно не признают за
своими детьми право на личную жизнь и вообще на личность. Типа, мой
сын, он вообще часть меня, так что лезу во все дыры с фонариком,
потерпи сынок, просто фонарик немного большой. А фонари в этой
эпохи, они такие… Да тут и батарейки не маленькие, батарейкой убить
можно.
Вид сбоку: Зинаида
никогда не рассказывала Мише о его проблемах со здоровьем.
Приступы, одно время терзавшие мальчика вроде давно уже прошли, а
врачи сказали, что или он перерастёт свою болезнь каким-то чудом,
или умрёт в одночасье. Доброкачественная опухоль мозга,
обнаруженная в детстве, была признана неоперабельной, поскольку
располагалась весьма и весьма неудачно. Видимо, сегодня был
рецидив. Или кризис? Или у мальчика просто повысилось давление. Они
с мужем уже достаточно давно решили «по мере возможности не
привязываться» к Мише – это была формулировка мужа. Вся
родительская любовь была перенаправлена на младшенького, а с
третьим ребенком не срослось. Кто-то осудил бы Зину, но пошёл к
чёрту, этот кто-то! Она сама себе судья и прокурор.
Когда за старшим закрылась дверь, она
чуть ли не физически ощутила, как эта дверь отсекла сына от неё.
Словно мальчик поставил точку в их странных отношениях. Он сегодня
вообще какой-то другой, в глазах боль и какая-то обречённость, еще
и Павлику грубил без причины… Брат-то чем виноват? Ладно, она свой
долг выполнит до конца, будет заботиться о Мише и любить его. Пусть
он даже не понимает этой любви.
Я не стал ждать мелкого, мне и этого
меня много, честно говоря. Быть наедине с собой не напряжно, если
ты в ладах с собой, если тебя не бесит твоё лицо, твоё тело,
привычки, возможности. А если в зеркало неохота лишний раз
взглянуть, если пипец как бесит этот самый пацан, который сейчас
ты… Стал понимать сказки про злобных демонов, вселившихся в людей.
Прикиньте: ты такой весь из себя брутальный с чешуёй и когтями, с
магическими способностями или просто с даром к проклятиям, сам себя
по утрам боишься! И вдруг после неведомого ритуала мерзких людишек
оказываешься внутри одного из этих жалких созданий – как тут не
расстроиться, как не стремиться сделать подлянку телу носителя и
всем окружающим. Сочинители сказок про демонов и духов явно что-то
знали. А в свете существующего меня в теле восьмиклассника можно
перевести сказки в статус свидетельских показаний.