- А для чего тебе знать судьбу
девушки, если уже отвергаешь ее, не пройдя с ней вокруг священного
костра? – теперь и голос шамана стал ломаться, плавать, то
удаляясь, то приближаясь ко мне.
- Если я откажусь, как буду в глаза
ее смотреть?
- От таких друзей не отказываются,
уол! Все узнаешь со временем!
Ну вот, Геванчу поглотили
предрассветные сумерки, а я рывком сел на постели, еще толком не
проснувшись. В дверь настойчиво тарабанили.
- Да заходите уже! – крикнул я
раздосадовано. Наверное, отец или кто-то из дядек.
Дверь тут же распахнулась, на пороге
стоял отец в толстом вязаном свитере и обутый в унты.
- Горазд спать! – недовольно сказал
он. – Живо одевайся и топай вниз, в столовую. Сейчас позавтракаем –
и вылетаем. Вертолеты уже прогреты, опаздывать не желательно.
- Ты же планировал на завтра! – сонно
проворчал я.
- Планы иногда приходится
корректировать. Священный костер ждать не будет. Собираемся!
- А Источник?
- После возвращения сходим, - отрезал
князь и вышел, даже не закрыв дверь.
Примечания:
[1] Хомус
(он же варган) – древний музыкальный инструмент народов Якутии. Его
отличает характерный «космический» звук, сам он имеет сакральное
значение и используется в различных ритуалах. Издревле считается
инструментом шаманов.
[2] Уол (якут) – мальчик, парень
1
- Ты в самом деле в Москве один
живешь, без родителей? – с любопытством спросила Дайаана, ожидая
момента, когда нас поведут к священному костру. – И никто из
родственников не следит за каждым твоим шагом?
- Честное слово, - кивнул я, отчего
малахай сполз на переносицу, закрыв мне обзор. – Отец мне
доверяет.
- С трудом верится, - задумчиво
произнесла княжна, похлопывая варежками и притоптывая ногами под
звучные удары бубнов шамана и его подручных, часть из которых
слаженно играла на хомусах. Изредка Дайаана подпрыгивала на месте и
крутилась в такт своеобразной музыке взметывая подол нарядной дохи
– шубы из соболиного меха, обшитой бисером. Даже интересно, как она
выдерживает груз большого количества серебряных бляшек, подвесок и
пластин, навешанных на верхнюю одежду и малахай. Нарядные камусы с
разноцветными бисеринками поскрипывают по снегу. – А меня вот в
Якутске тетки контролируют, лишнего шагу ступить не дают. Вот и
приходится иногда убегать от них.
Последние слова она сказала
полушепотом, стреляя глазами в сторону многочисленных родственниц,
стоящих неподалеку. О нас пока не вспоминают. Мы прячемся за
спинами людей, окруживших поляну со священным огнем, только-только
набирающим силу, и ждем сигнала к своему выходу. За правильностью
ритуала следит матушка Дианы Саяра и раздает теткам какие-то
указания. Хорошо, что сегодня у нас не свадебный обряд, а то бы не
дали так свободно общаться с «нареченной».