— Для меня большая честь, сюзерен, — начала было я, но была
прервана.
— Ну вот и отлично. Тогда наедине больше никаких сюзеренов и
прочего официоза. Договор? — Рэни как-то по-мальчишески задорно
улыбнулся и повторно протянул мне руку. — Я — Рэни.
— Конечно, сюзер... э-э-э, то-есть, кхм... — закашлялась я. — Я
— Кари. Мы повторно обменялись рукопожатиями. — Рада, что с вами
все в порядке.
— Да, я тоже рад, — хмыкнул в ответ Альбинос. — Там отец просит
тебя стать моим телохранителем, — кивнул Рэни на нетронутый свиток.
— Надеюсь, что ты согласишься. Впрочем, у тебя есть время подумать.
Я могу только попросить. Клан Сорка всегда был преданным вассалом
Земли, и я буду рад, если ты примешь положительное решение.
Посоветуйся с семьей, время у тебя есть. А я, пожалуй, пойду. Надо
еще с Ани поболтать. Ну, пока. — Рэни вскочил со стула, еще раз
протянул мне руку, которую я пожала чисто автоматически, и быстро
вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Возникла тягучая пауза, во время которой я некоторое время, мало
что соображая, просто смотрела в стену. В голове творился сумбур.
Первым опомнился, как ни странно, Лоран.
— Кари, это сейчас что такое было?
Отступление первое. Храм Единого.
Хранителя знаний била дрожь. Он быстрым шагом шел по длинным
переходам храма Единого, держа в руках кипу древних манускриптов и
не отвечая на приветствия попадавшихся на пути братьев. Если он не
справился... Нет, об этом лучше не думать. О Правой Длани Единого
ходили разные слухи, но ни в одном из них не было ничего хорошего.
Навлекший на себя гнев Длани, да какой гнев, даже мимолетное
неудовольствие, попросту исчезал. Бесследно. Поэтому когда две
недели назад одан настоятель вызвал хранителя к себе и повелел
найти все древние манускрипты, в которых хотя бы мельком
упоминались четырехцветные, и вдобавок генеалогическое древо рода
Карвус, хранитель понял, что крупно влип. Знания о четырехцветных —
проклятии и страшной сказке всего Орханта, которой пугали маленьких
детей, — относились к запретным. И если эти знания опять
вытаскивают из самых тайных уголков храмовых хранилищ, то жди беды.
Интуиция хранителя просто вопила, что этот вызов ничем хорошим не
кончится, но приказ настоятеля не оставлял никаких лазеек.
Хранитель подошел к массивной, обитой крест-накрест толстыми
железными полосами двери, поправил выбившийся из охапки свиток,
мысленно вознес короткую молитву Единому и несмело постучал.