Рэни толкнул двери и вошел, на ходу расстегивая пуговицы
кителя.
— Заходи, чего застыла? Будь как дома. — Рэни бросил промокший
китель на спинку кресла и стянул через голову тонкую нательную
рубаху, оставшись только в форменных брюках и ботинках. Боги
Орханта...
— Что? — непонимающе спросил Рэни, увидевший мою реакцию. — А,
это... Рикс сказал, что, возможно, со временем рассосется. Нет, он
может убрать и это, но за отдельные деньги. А ты себе не
представляешь, сколько золота требуют эти клятые карлики за свои
услуги. Поэтому я отказался. Нечего деньгами раскидываться. Я прав?
— Сюзерен подошел к платяному шкафу, повернувшись ко мне спиной, и
я замерла. Вся спина, плечи Альбиноса были изрезаны десятками
свежих шрамов. Живого места просто не было. Та же картина была и на
груди и животе сюзерена. Как он выжил? Это ведь заклятье огненной
плети, я уже видела такое прежде. Крид, сволочь. Он решил не просто
убить Рэни, он решил сначала как следует поглумиться над
беззащитным противником. Теперь я начала жалеть, что дала Криду
легкую смерть. Он ее не заслужил.
— Да, конечно. Я понимаю, — прошептала я, наблюдая, как сюзерен
быстро надел сухое выглаженное белье, сложенное аккуратной стопкой
на полке шкафа, и снял с вешалки сменный китель. — И я знаю,
сколько денег запрашивают риксы. Мне ли не знать…
— Да? Откуда?
— Мой отец, он... Впрочем, это не столь важно.
— Что-то ты темнишь, телохранитель. — Рэни застегнул последние
застежки кителя и сейчас вытирал полотенцем влажные волосы. —
Колись давай.
— Что, простите?
— Рассказывай, раз начала. Что еще за секреты от начальства? —
Рэни, скомкав полотенце, бросил его на кресло, где уже висел мокрый
китель, и пригладил волосы пятерней, буркнув что-то вроде: — А, и
так сойдет.
Как же он отличается от того же Мариуса, который следит за своей
внешностью, которую он сам считает просто неотразимой, больше, чем
многие девушки-студентки.
— Мой отец болен. Жить ему осталось недолго, — сорвались горькие
слова с моих губ. Рано или поздно, а скорее рано, все равно все
узнали бы. Отец уже несколько месяцев не появляется на людях, и уже
поползли слухи. Поэтому пусть лучше сюзерен узнает правду от меня,
чем от кого-то еще.
— Вот оно, значит, как, — посерьезнел Рэни, и его взгляд налился
тяжестью. — Сколько запрашивают риксы?