Не говоря больше ни слова, нолдо тронул поводья.
Сказанное далось тяжело. Эктелион знал, куда бить — по любви и
преданности сына к матери. Но… перед глазами вновь промелькнул их
последний разговор. И то, почему решение бежать всё же было
принято.
***
— Ноло? — брови старшего брата изогнулись, когда, открыв дверь,
он обнаружил у себя на пороге младшего брата с питомцем.
— Наро, — Аракано чуть склонил голову, приветствуя старшего
брата. — Прости, что не предупредил. Могу… могу я войти? Есть
срочный разговор.
Золотые глаза проницательно сощурились, оглядев беглеца с ног до
головы.
— Ноло, — произнёс старший брат наконец, скрестив руки на груди.
— Почему у тебя вид, как будто ты сбежал из дома?
Нолофинвэ чуть вздрогнул, мысленно слегка ёжась от
пронизывающего насквозь взгляда. Как в детстве, когда он что-то
натворил, а брат ещё до разговора с ним знал, что и как
произошло!
На мгновение даже показалось, что приходить к брату посреди
ночи, когда Нерданэль и племянники уже наверняка давно спали, было
не самой лучшей идеей. Но с другой стороны… к кому он ещё мог пойти
в такой ситуации, как не к старшему брату?
Однако пару мгновений спустя Феанаро, хмыкнув, отошёл в сторону,
пропустив ночных гостей в дом.
— Входи уже. Благо я ещё не собирался ложиться спать. Голодный?
Расскажешь всё за ужином.
— Мрарв?
— Да, да, ты тоже входи, наглое создание, — проворчал Куруфинвэ,
запустив пальцы в шерсть Ломэ и как следует чеша его под челюстью.
Тигр мгновенно разомлел, начав урчать. — Разбаловал ты кота, Ноло.
Входите. Но не вздумайте шуметь — Нер и мелкие спят уже.
— Кто там? — послышался ещё один знакомый голос. Похоже,
Лаурэфиндэ тоже был тут.
Полчаса спустя уже согревшийся у камина и подогретого вина
Нолофинвэ подробно рассказывал события предыдущего дня, пока
устроившийся на полу Ломэ уплетал длинную связку сосисок,
позаимствованных из кладовой. Пальцы Феанаро по-хозяйски почёсывали
чёрно-белый мех.
Это было забавно, но отношение лесного хищника очень чётко можно
было определить по тому, к кому он лез за почёсываниями. Нолофинвэ
и сам Куруфинвэ — понятно. Он их хозяевами признал, ещё когда был
котёнком. Руки Нерданэль обожал больше всех, будучи способным
проводить под её пальцами часами. Лаурэфиндэ и Аэнариона любил чуть
меньше. Не так, видимо, чесали.