Пожевав тушёнку из консервной банки, разбрелись спать: мне
гамак, Цисси — тоже. Уступил, называется, кровать.
Следующим утром, оставив меня здесь, Паркер умчала на разведку.
Она искренне не хотела верить, что Щ.И.Т открыл охоту и на неё.
Безвылазно сидеть в четырёх стенах было скучно, и я
сосредоточился на себе. Форс моего скудного умишки выдал весьма
неоднозначные результаты: я вспомнил, как в детстве сменил цвет
волос и глаз «чтоб был как у мамы», то, что она мне не родная мать
стало ясно по воспоминаниям трёх или четырёх лет жизни. Там я
обнаружил детский дом, и ещё раньше смутное пятно лица настоящей
родительницы, что бросила меня на ступеньках церкви.
Радовало, что подселился я уже, будучи совершеннолетним, а то по
воспоминаниям жизнь у пацана-лекаря была отстой.
Голубоволосая была шизанутой на тему веры, так что после смены
окраски меня водили к экзорцисту, демонов гонять. Демонов из меня
изгонять закончили резко. А всё потому, что экзорцист, сухонький
старичок-маразматик, был женат на трёх молодых девицах и те дедулю
затрахали в прямом смысле слова.
Ну, что ж, догонялись. Вот он — я, одержимый пришельцем из
другого мира труп.
Сейчас я пытался ощутить по воспоминаниям чувство, когда
лечением не нужно управлять, а оно само подстраивается под желания.
Как детский выброс у волшебников из шрамоголового мальчика в
круглых очках-велосипедах: захотел и чудо произошло. Только я не
маг, а мутант и все «чудеса» случались в рамках моей способности:
внешность слегка поменял, ссадины залечил. А способность исцелять и
калечить открылась тогда, когда я пытался спасти сестру. Точнее в
песочнице защитил родную дочь той женщины, которая меня забрала, от
собаки. Собаку я покалечил так, что животина, вероятнее всего,
скончалась от болевого шока, а девочку излечил от глубоких рваных
ран, сам чуть не отъехав с ангелочками по облакам прыгать.
К середине третьего дня, когда глюкозу я мог достать только из
собственного тела, у меня получилось сменить цвет волос на
чёрный.
— Эй, ты же был шатеном, а теперь брюнет. Откуда краска?
Сонно щурясь, помотал головой и заплетающимся языком выдал, что
теперь я метаморф, как в Гарри Поттере.
Башка болела до тошноты, дико хотелось спать и этому не мог
помешать даже возмущённый крик абсолютно обнажённой Паркер и спешно
сваливающую в мою сторону чёрно-белую кракозябру.