Борнхольт, прошедший вместе с нами в номер, деликатно напомнил,
что завтра нам надо сходить в Политехническую школу, чтобы
оформить документы. Мама, перенервничавшая от перелета и
осмотра жилья, устало махнула рукой.
-Томас, я очень благодарна за вашу помощь. Не хотелось бы вас
больше затруднять. Думаю, что завтра мы справимся сами. Ваш городок
небольшой, возьмем такси, и начнем объезжать все учреждения по
порядку. Мне надо кроме всего прочего попасть в ваш университет. У
меня рекомендательное письмо к одному из деканов. Надеюсь, что
смогу продолжить на его кафедре свою работу. По крайней мере, в
телефонном разговоре он был настроен доброжелательно.
Когда Борнхольт нас оставил, мама с вздохом облегчения рухнула
на кровать.
-Ох, как я устала от него!- вздохнула она, имея в виду Томаса. –
Вроде культурный, доброжелательный, но уж очень от него воротит.
Редко так человек бывает антипатичен.
Надо сказать, что и мне стало легче дышать, когда Борнхольт
захлопнул за собой дверь. Я уже почти двенадцать часовдержал
«скрыт» и хотя это не очень энергозатратная штука, мой
источник показывал дно. Я не знал, будут ли сюда устанавливать
следящие заклятия, типа тех, какими был увешан дом Гертруды
Зайдерс, но пока они отсутствовали,можно было расслабиться.
Мама поднялась и сообщила:
-Я иду в душ, ты после меня, затем надо перекусить и хоть
немного прогуляться по городу.
Когда она закрылась в ванной, я облазил все подозрительные
места, где могли стоять микрофоны, или видеокамеры. Но, как и
предполагал, ничего не обнаружил.
Вечер прошел у нас спокойно. Мы поужинали в открытом кафе на
набережной. Погода к вечеру наладилась, и мы часа два гуляли вдоль
озера, рассматривая местные достопримечательности.
Когда ложились спать, я понял, что мое поглаживание в самолете,
не забыто. Вместо ночнушки, в которой мама обычно расхаживала
вечером по нашей квартире, она одела закрытую пижаму. И когда
улеглись по кроватям, буркнула себе под нос:
-Завтра кровь из носа, но надо снять приличное жилье.
Следующим днем нас разбудило утреннее солнце, ярко светившее в
большое окно. Мы спустились вниз в большой зал, где постояльцы уже
крутились у «шведского стола». Мы присоединились к ним, и после
завтрака, приведя себя в порядок, отправились «покорять»
заграницу. Перед этим мама оценила мой внешний вид, сунула в
нагрудный карман пиджака расческу и платок пригладила волосы и,
сказав: