Мы стояли, тяжело дыша, и
глядели друг на друга. Из носа у меня текла кровь, а левый глаз
начал заплывать. Тут из угла, где сидели домовые, донесся шум. Я
сдвинулся, чтобы посмотреть, что там происходит, и увидел, как
Ефимка лупит веником-голиком лежащего на животе Андрона.
От неожиданности меня разобрал
смех и, сразу из разбитой губы ручьем побежала кровь. Я начал
вытирать ее рукой, размазывая по лицу, продолжая смеяться.
Парни испуганно переглянусь и
гурьбой ринулись к дверям. Было слышно, как они на улице орут, что
у Еремы поехала крыша и сейчас он будет всех убивать..
Я растащил домовых,
продолжавших колотить друг дружку и уселся за стол, держа их за
шкирки.
Ефимка висел спокойно, а вот
Андрон крутился, щелкал острыми белыми клыками и угрожал всяческими
карами.
Но когда я коротко сказал,
-развоплощу! – домовой затих и больше не рыпался.
Чем меня очень удивил. Сейчас, если судить по источнику, мне
было очень далеко до звания экзорциста Атаманского полка. Но,
видимо, в голосе еще оставались прежние нотки, заставляющие
трепетать среднеуровневую нечисть.
Тем не менее, ссору домовых я
прекратил и разогнал их по домам. Когда вышел из сарая, берег был
пуст. Характер Павлины Поликарповны знали все односельчане, поэтому
парни не горели желанием попадаться ей на глаза. Никто из них не
сомневался, что бабушка выпытает, кто наставил мне синяков и
отправится разбираться с обидчиками.
Я спустился к воде и быстро
раздевшись, бухнулся с головой в теплую воду, после этого
отфыркиваясь, начал отмывать присохшую кровь с лица.
Как ни странно, настроение
было отличным. Пытаясь разобраться, отчего так происходит, с
удивлением понял, что перестал давить неожиданный карточный
долг.
-Что значит воспитание, - с
усмешкой подумал я. Мой дед столбовой дворянин Еремин Апполинарий
Игоревич в юности был отчаянный игрок. Он в одно время ухитрился
проиграть практически все имущество рода, даже поставил на кон
родовой рубин-накопитель. Ему повезло, он сумел отыграть обратно
наш терем, десяток деревень и небольшой городок Тырновск.
После этого он никогда больше не садился за карточный стол.
Но это не помешало ему обучить меня тысяче карточных премудростей и
в тоже время внушить стойкое отвращение к азартным играм
вообще.