По лицу Марины Олеговны было видно, что она не была в курсе
таких распоряжений. Видимо Константин Юриевич принял такое решение
только что.
Сказать честно, слова Кожина заставили меня призадуматься ещё
крепче. Я хоть и люблю свою работу, но в каком русском не живёт дух
авантюризма? Если раньше это предложение выглядело как
нежелательная повестка в армию для восемнадцатилетнего
рафинированного подростка, то теперь это представлялось едва ли не
приглашением в “Хогвартс”. Не каждый день товарищ Морфиус
предлагает две таблетки на выбор.
Да и что меня ждёт в будущем, если я останусь обычным инженером?
Если не будет войны или конца света, жизнь можно расписать по
пятилеткам. Ну или когда-нибудь дорасту до начальника отдела. Может
наберусь смелости и организую собственную инженерную контору. Но
однозначно буду вспоминать этот вечер и костерить себя за то что не
воспользовался шансом начать новую жизнь, полную приключений и
опасностей.
Всё, теперь я без колебаний был готов поднять руку, как только
объявят набор добровольцев.
Но Константин Юрьевич не торопился с этим. Он решил пальнуть по
нам из «тяжёлой артиллерии», чтобы усилить эффект и показать нам,
насколько мы важны для своей страны и в экспедиции к обломку.
— За свою жизнь я многое повидал. По долгу службы мне
приходилось лично курировать десятки секретных операций. Рассказать
подробностей я, конечно, не могу, но в общих чертах вам приведу
примеры. Лет двадцать назад нашей группе удалось остановить заразу,
которая была бы пострашнее короновируса. Без шуток, мы спасли по
меньшей мере четверть населения земли, и больше половины жителей
России. Однажды была пресечена ядерная война. И я сейчас имею в
виду не Карибский кризис. А если быть честным до конца, подобное
было не единожды.
Каждое слово Константина Юриевича укладывалось крепкими
кирпичами и вызывало во всех волны патриотизма и неуёмного желания
действовать. По крайней мере у меня всё было именно так. Скажи он
нам сейчас встать, взять в руки автомат и защищать родину от
зайцев-захватчиков — грудью встречу врага!
— И вот что я вам скажу, — продолжал Кожин. — Исходя из всего
услышанного и того опыта, которым обладаю, могу сделать уверенный
вывод, что мы имеем дело с опасностью, равной которой ещё не было
на нашем веку. По крайней мере, дипломатия здесь ничего не решит.
Только решительные действия. Думаю, вы и сами понимаете, что пустяк
не собрал бы в этом зале так много первых лиц государства. Это дело
сегодня носит статус государственной важности, а уже завтра может
стать делом всей планеты.