Солнечные лучи, проходя
сквозь цветное стекло витражей, бросали на стену, украшенную
большими портретами в массивных позолоченных рамах, причудливые
блики. У единственной двери, за небольшим столиком сидел, надо
полагать, секретарь. Увидев нас, он поднялся с места и, не говоря
ни слова, убежал, оставив вход чуть приоткрытым.
Ульфиле не стал
задерживаться у входа, толкнув кулаком дверь, протиснулся вовнутрь.
Я, за ним. Ступеньки широкой лестницы покрывал ковер,
коридоры-туннели уходили в стороны. Гот пошел по лестнице, вверх.
Встретив спускающегося секретаря, Ульфиле остановился. Дождавшись
едва заметного кивка клерка, он пошел дальше.
Поднявшись, мы оказались
в роскошных апартаментах, подходивших больше дворянину, нежели
чиновнику. Ничего, впрочем, аристократического в типчике,
встречавшем нас, я не рассмотрел. Высокий и худой, c закрученными
усами «а ля Сальвадоре Дали» и козлиной бородкой, острыми черными
глазками и смешным, маленьким для вытянутого лица носом, магистр
Збычева был одет в кожаные штаны и куртку. На широком ремне
болталась портупея со шпагой. Ботфорты свидетельствовали о том, что
скакать на лошади градоначальнику приходилось чаще, чем сидеть за
письменным столом с мыслями о благе города и его жителей. На
чиновнике был с десяток защитных амулетов, и это обстоятельство
почему-то стало меня беспокоить. Я чувствовал фальшь. Магистр был
похож на настоящего охотника за головами. С рыцарем-готом так не
было. Как затравленный зверь, я сжимался за широкой спиной
компаньона, стараясь, стать незаметным, а этот господин с широкой
улыбкой обратился к Ульфиле:
- Друг мой, как я рад тебя
видеть снова! Представь мне своего спутника.
- Гер Дмитрий к Вашим услугам,
гер Ульрих. Он, как Вы заметили - зит, а еще и
штихийник...
- О-о! Эс пассирт нихт!
Во ир Ринг?
Ну, вот! От того, что
после вполне сносной русской речи, магистр перешел на жуткий
немецкий, выражая сомнения по поводу заявления Ульфиле, мне стало
совсем плохо. Живот скрутило иррациональным страхом, шея то
наливалась жаром, то мерзла, хоть воздух тут был затхлым и
сквознячок совсем не помешал бы. Напустив в глаза льда, Ульрих
снова спросил, но уже на русском:
- Где ваше кольцо стихийника?
- Я не стихийник, гер Ульрих. И
кольца у меня такого нет, - собрав остатки воли, твердо
ответил.