— Видал? Несутся. Тебя, кстати, как
зовут?
— Гриша.
— Сильно много ты думаешь без
разрешения, Гришка. И это не комплимент. Обсужу твою борзость с
Ваней.
— Да я...
— Рот закрой.
Они пошли вперёд. Олег через каждые
два-три шага отпивал из бутылки.
— Бля, это же надо было! — вздохнул
он. — Только папка за порог, так сразу трупы. И чьи? Второй жены и
Антона. Я их под крыло взял, когда пацан ещё в садик ходил. Больше
тридцати лет мне плешь проедали, дверь в прошлое, бля. И вы,
главное, куда смотрели? На девок молодых? Даже чтобы не думали,
здесь не чпокать никого, и даже не тискать, уяснили? Узнаю — урою.
И, как назло, именно сегодня. Когда мне и так нервы порвали в
Гомеле.
Он словно бы стремительно
успокаивался, но Кондрат, как более опытный, видел, каких усилий
шефу стоило взять злость под относительный контроль.
— Так мы охраняли стратегические
объекты, как и было велено. Общий дом, псарню, генераторы, телепорт
я лично из окна ближайшей избы контролировал, а с того ракурса дом
Антона никак не увидеть...
— Знаю, — мрачно перебил Олег. —
Ладно. Вон уже, топчутся, ждут папку. Если увидите опаздывающих,
сразу принимайте и в ледник, чтобы неповадно было. О, и Егора вижу.
Прибежал одним из первых, наверное. Жополиз. Этого хряка после моей
речи тоже на ледник. И пересчитайте по головам, все ли здесь.
Передайте остальным.
Кондрат поморщился, но кивнул.
Гриша, не зная, что такое «ледник», кивнул тоже.
***
Олег Дмитриевич читал, не отрываясь
от бумажки ни на секунду:
— Первая супруга, самая близкая и
любимая. Ещё в Старую эпоху она была мне опорой и поддержкой во
всех начинаниях. И полностью одобрила моё стремление создать
большую, дружную семью, пусть и с нестандартным укладом, но
наполненную уважением и равенством всех её членов. Каждая моя жена
знает — именно Дарья Михайловна всегда могла помочь советом по
домохозяйству и воспитанию детей, именно она являлась цементом
фермы, цементом, состоящим из любви, добра и благородства.
«Ага, как же, любимая. Да ты всегда
сквозь неё смотрел. Считал пустым местом, бесполезной, отработанной
старухой. Бедная женщина всегда тенью скользила по деревне, с ней
никто и не общался толком. А к другим жёнам она хорошо относилась
только потому, что ты кровь пьёшь из них, а не из неё».
— Сын, пусть и приёмный, но близкий
по духу. Я растил его с малых лет. Именно Антон дал мне понять, что
нет чужих и своих детей. Именно благодаря ему я решил, что любая
сирота в этом мире имеет право на семью.