Мирон затеял что-то ужасное! Но что именно? Больше всего пугала
неизвестность, потому что моя фантазия не знала сейчас границ.
Мирон шёл за мной следом, едва ли не дыша мне в затылок, как
голодный зверь, преследующее свою жертву.
Я почувствовала себя невероятно беспомощной, бесправной и
совершенно беззащитной рядом с ним.
Подойдя к кровати, я послушно легла на холодное покрывало спиной
и закрыла глаза. Если бы только Умар знал, что со мной
происходит... Примчался бы в тот же миг! Нет, ему лучше не знать об
этом ужасе. Никогда.
Кровать справа от меня прогнулась, и мне пришлось открыть глаза.
Мирон лениво вытянулся рядом со мной, как сытый лев, подперев
голову рукой. Он был голым! Абсолютно голым!
И совсем не сытым! Мне хотелось ослепнуть оттого, что я случайно
увидела его мужское достоинство. Такое же мерзкое и огромное, как
он сам! Сейчас оно упиралось мне в бедро, отчего нестерпимо
хотелось отодвинуться, но я даже пошевелиться не могла, будто
окаменела от оцепенения. Не зная, куда теперь деть свои глаза, я
уставилась в потолок.
– Ты просто потрясающе красива, Ульяна, – низким, грудным
голосом произнёс Мирон. – Даже странно, что твой возлюбленный до
сих пор не нашёл деньги на твой выкуп. За такую девочку и
полцарства не жалко.
Самый блевотный комплимент, который я слышала за свою короткую
жизнь. Зачем он мне это говорит? Хочет, чтобы я засомневалась в
любви Умара? Сейчас? Когда я против своей воли изменяю ему? Ничего
святого в Мироне! Какой же он мерзавец!
Ответить мучителю мне было нечего, кроме грязных ругательств в
его адрес. Помня о том, почему я сейчас здесь, я промолчала. Жалела
ли я о том, что укусила этого козла?
Нет! Нет! И ещё раз нет!
Верните меня во вчерашний день, и я цапну его снова, только ещё
сильнее! За то, что он со мной делает, ему следовало отгрызть всю
руку!
Мирон потянулся ко мне и коснулся пальцами моей щеки. Запах
мужского одеколона, мускуса и моего собственного страха стал
нестерпимо острым. Я дышать перестала, чувствуя, что комната
начинает кружиться вокруг меня. Ещё немного и я потеряю
сознание.
– Тебе страшно, Ульяна? – продолжил мучить меня Мирон,
поглаживая пальцами скулу и шею. – Страшно... – ответил он за меня.
– Не бойся, куколка. Я не причиню тебе физического вреда, если
только ты снова не надумаешь кусаться. Но ты не надумаешь, правда?
Ты же у меня умница?