Открыв, как ему казалось, для себя Порту, Питт всерьёз задумался
о тесном союзе с Османами, отправляя посольство за посольством с
довольно интересными наставлениями. Увы! Как и везде в мире, как в
Америке, Индии и прочих местах, англичане столкнулись с
ненавистными французами. Столкнуть их не удалось. Оказалось, что
прекрасная Франция незаметно пустила крепкие корни при Оттоманском
дворе.
Раздраженный Питт вновь задумался. Применив свой излюбленный
метод для умственной стимуляции, а именно "ящик бренди, полтора
фунта лучшего табаку и запереться на три дня", метод, который он
совершенно серьёзно собирался запатентовать, к исходу третьего дня
Уильям едва не поймал удар. Ошеломленный джентльмен вдруг осознал,
что мудрость Соломона не пустые слова, и под Солнцем действительно
не столь много нового. Иными словами, до него дошло, что французы
пришли к аналогичным с его выводам несколько раньше, примерно за
сто лет, в эпоху Ришельё и Мазарини, если не при короле
Франциске.
Отдышавшись, джентльмен, чьё упрямство могло составить
конкуренцию любому ослу на сто миль от Лондона, продолжил свои
исследования, потребовав ещё ящик бренди. Он смог заглянуть ещё
глубже в тайны европейской политики, где обнаружил, что и испанцы
после Лепанто на турок чихать хотели, и вообще увлеклись совсем
иными делами, хотя за пару десятилетий до этого колотили в набат по
всему континенту. Такого оскорбления своему интеллекту англичанин
простить не мог, но дело превыше всего и он заказал третий ящик
средства столь хорошо помогающего ему думать. Неизвестно какие еще
открытия уступили перед столь пытливым умом, но доложили королю,
который срочно вызвал своего премьер-министра по какому-то вопросу,
чем, вероятно, спас государство от неминуемой тяжёлой утраты. На то
он и король!
***
Султан Махмуд Второй, правивший с 1808 года, был одним из
умнейших людей своего времени. Во всяком случае, таково было
единодушное мнение у всех послов европейских держав в Стамбуле. Не
только у них - султан любил беседовать с европейцами
путешественниками, когда их заносило в древний город. Он умел
слушать и умел говорить.
Ничуть не стесняясь собственного окружения, Махмуд хвалил
Европу, её порядки, устроенность и обычаи. Неплохо бы всё это
перенять, мечтал султан к ужасу и отвращению сторонников старины.
Вслух возмущаться боялись, ведь этот ценитель неверных получил
власть путем переворота, а укрепил её методами старыми как мир.
Предыдущий султан, его родной брат, был казнён со множеством менее
важных людей при первой возможности, предоставленной вечно буйным
янычарским корпусом. И правильно сделал, решили на стамбульских
улицах. Зачем такому слюнтяю, не озаботившемуся тем, чтобы самому
казнить брата власть? Он недостоин быть султаном, ясное дело.
Организатор переворота, паша по прозвищу Байрактар, потребовал было
от нового султана того же, что и от предыдущего - назначить его
генералиссимусом, но вскоре сгорел живьём со всей семьёй в
собственном доме при волнении янычар.