– Никаких проблем! – заверила Лена, выказав готовность к подвигам. – Во сколько надо выезжать?
– В том-то и дело, что не с утра, а часа в три дня, – позволила себе легонький вздох покаяния Зоя Львовна.
– Да хоть ночи! Зоя Львовна, ну что вы в самом деле! – возмутилась Лена от просительного соседкиного тона.
– Вы же наша семья! – поддержал Васька укором.
– Вы мне тоже родные, Василий Федорович, – собралась было пустить слезу Зоя Львовна, погладив Ваську по голове.
– Ну вот и договорились! – постановил он, предупреждая сентиментальную мокроту. – Значит, утром сходим в кино, Лена, на десятичасовой сеанс, успеем вернуться и пообедать.
– Василий Федорович! – взмолилась Ленка. – Давай хотя бы в одиннадцать, так тоже успеем, а я посплю подольше.
– Ладно, – подумав, согласился он и предупредил строго: – Но я тебя добужусь!
– И нисколько не сомневаюсь! – вздохнула над нелегкой долей Лена.
Васька называл ее Леной, она его Василием Федоровичем и Васькой, так у них повелось. Стороннему человеку странно, а им удобно и по нраву. Зоя Львовна, например, первое время не могла к этому привыкнуть, все удивлялась, но быстро приняла такую форму общения и сейчас сама чаще называла Василия по имени-отчеству.
Есть в нем такая основательная мужская солидность, вызывающая неподдельное уважение, мудрость недетская, и…
Очень много было в Василии такого, чего совсем не следовало иметь жизненным багажом в тринадцать мальчишеских лет!
Таким вот образом, «от всей искренней души», в половине четвертого субботнего дня Елена Алексеевна Невельская оказалась перед дверью друзей Зои Львовны, держа перед собой растение под народным названием «золотой ус».
С точки зрения Лены, малоэстетичный уродец, с нелепым, длинным, неубедительным стволом, к тому же подвязанным веревочками к воткнутой в горшок палке по причине собственной хилости, от которого торчали в разные стороны, как щупальца, отростки с венчающими их листиками на конце.
Про его многочисленные целебные свойства всю дорогу подробнейшим образом в восторженных тонах рассказывала любезная Зоя Львовна. Ленка кивала, подтверждая свое тщательное внимание к предмету научно-популярной лекции, пропуская большую часть информации мимо, старательно скрывая сомнение, что этот ужас может кого-то и от чего-то еще и лечить.