Рядом со мной были люди. Двое. Очень
красивая рыжеволосая женщина в рубиновом платье ласково прижималась
к груди высокого мужчины. Они были парой, догадаться об этом было
не сложно. Прекрасная златовласка гладила русые волосы у любимого
на затылке и что-то шептала ему на ухо. Он отвечал ей нежно и
трепетно, поглаживал её спину и целовал ухоженные руки.
Вдруг незнакомцы одновременно
повернулись ко мне. От их пристальных, оценивающих взглядов стало
не по себе, засосало под ложечкой, а по коже пробежали мурашки.
Мужчина оказался похож на меня, как две капли воды, только был
старше, а его уставший взгляд был заметно обременён жизненным
опытом. Высокий лоб перечеркнула отметина рваного шрама,
выразительные бархатные брови недоверчиво изогнулись, а бескровные
губы растянулись в насмешливой ухмылке.
Глаза незнакомцев немного светились: у
женщины радужки сияли, словно горсть изумрудов, а у мужчины горели
небесной бирюзой. Он вдруг отвернулся и что-то сказал женщине на
ухо. Она будто бы ему не поверила, будто расстроилась и обняла его
ещё крепче. Влюблённые обо мне быстро забыли, были заняты только
собой, будто пытались наглядеться, чтобы запомнить друг друга,
будто прощались навеки. Женщина громко всхлипнула, по щекам потекли
крупные слёзы, когда мужчина вдруг начал таять в пространстве,
словно пустынный мираж, и исчез у неё прямо из рук.
Незнакомка закрыла лицо руками, упала
на колени и отрывисто зарыдала. Мне было её искренне
жаль.
— Прости нас, дитя, — сказала она
сквозь горькие слёзы. — Мы пытались… но мы не смогли. Его больше
нет, мальчик мой… его больше нет.
Вскоре она взяла себя в руки, вытерла
слёзы и подошла ко мне. Изумрудные глаза женщины засияли втрое
ярче. Взгляд стал более строгим, но в то же время оставался нежным
и любящим.
— Теперь сила твоя…
— Кто ты? Кем был этот человек? —
спросил я, понимая, что не услышу ответ. Я стоял от неё на
расстоянии вытянутой руки, но вдруг отчётливо осознал, что
разделяет нас нечто большее, не пространство, но время. Изображение
незнакомки стало мерцать, а голос слышался издалека, будто я
смотрел лишь трансляцию, которой мешали помехи.
— Моя любовь... свет моей жизни... мой
великий муж не пережил страшной битвы! — снова всхлипнула женщина.
— Кертис закрыт. Он надёжно укрыл нас. Мир пал, надежды больше
нет.