Тири не будет забивать себе голову
ерундой. Пускай мудрецы думают – на то они и старейшины. Она просто
расскажет обо всём что видела и покажет место.
Ох и влетит же непоседливой охотнице
от отца…
***
Не знаю, сколько мы прошли, но, похоже, немного. Шагать по узкой
тропинке с таким обилием сумок и оружия – то ещё удовольствие.
Ветви кустарников, оплетённые плющом и кружевами лозы, то и дело
норовили зацепиться за сумки, форму или выпирающие стволы
автоматов.
Хорошо, что лес вроде бы не тропический и всякие ядовитые
растения, насекомые и животные нам не досаждали, да и влажность
была в норме. Несколько раз пришлось подниматься на небольшие
холмы, поросшие тем же кустарником и густо усыпанные многолетним
покрывалом опавшей листвы.
Оранжевые великаны постепенно остались за спиной. Теперь мы шли
по смешанному лесу, где вперемешку росли лиственные и хвойные
деревья. Больше всего меня удивили голубые ели и, наверное – сосны.
По крайней мере, именно на сосны были похожи те стройные бирюзовые
красотки с пышными шубками. Когда только увидел их своими глазами –
дух захватило, но к концу пути пейзажи немного приелись, так что
глазеть по сторонам мне надоело.
Всю дорогу нас провожали трелями лесные пичуги. Они звонко
заливались на разный манер, поднимали нам настроение и на мгновение
заставляли забыть о свалившихся на головы неприятностях. Без устали
гудели пчёлы, рокотали сверчки, разбавляя палитру совсем уж ни на
что не похожих звуков. Больше всего забавляли дятлы, что ритмично
отстукивали в такт лесному ансамблю. Вдали завывали какие-то
крупные звери и это слегка настораживало.
Ароматы смолянистой сосны перемешались с букетами, что распылили
вокруг медовые соты, луговые цветы и свежая трава. Весенние миазмы
витали над лесом, даровали лёгкость шагов, эйфорию и упоение.
Никакого намёка на смрад и копоть цивилизации не было и в помине.
Первобытный лес пьянил нетронутыми духами, окунал разум в блаженную
негу, давал волю забытым, глубоко задвинутым в недра души чувствам
унылого горожанина.
Где-то через час мы вышли на небольшую поляну, очень похожую на
ту, что осталась у пещеры. На её окраине, у самой стены леса,
протекал звонкий ручеёк с чистой и холодной водой. Всю дорогу мы
шагали молча, и только здесь капитан нарушил тишину:
— Пару минут отдохните, потом начнём возводить лагерь.