Я повернулась к нему, скользнула взглядом по рукам, широкой груди, по небритой физиономии. Трехдневная щетина ему чертовски шла…
— Ни за что, эйес Кьярри.
Я намеревалась распутать это дело, чего бы мне это ни стоило. Все что угодно, лишь бы утереть нос нахальному дознавателю, не желавшему принимать меня всерьез.
***
— Так, девочки! Сосредоточимся. Нам во что бы то ни стало надо справиться с этим заданием и утереть нос высокомерному Кьярри, — я бодро потерла руки, настраиваясь на рабочий лад.
Стоило вспомнить глаза цвета лесного меда, полные насмешки и презрения, как желание победить, обойти его в расследовании становилось просто невыносимым.
Мои дорогие помощницы тут же встрепенулись. Утирать носы всяким несносным гадам — их любимое занятие. Ведьмы, и этим все сказано.
Анита — виртуоз зельеварения. Из трех корешков и одного свиного хвостика она за полчаса могла сварить семь разных зелий. А какие у нее получались супы — мммм…
Лидия — гуру бытовой магии. Она могла восстановить сломанное, совместить несовместимое и из простой занавески сделать такое платье, что и королева позавидует. На ее совести было поддержание порядка в нашем доме. Стоит ли говорить, что он всегда сверкал идеальной чистотой?
— Как всегда, начинаем с обряда неразглашения, — торжественно объявила я и достала из верхнего ящика стола кусок пергамента. Быстрыми, уверенными движениями изобразила плетение сокрытия тайны. Моя личная разработка. Взломать нереально, как-то обойти и обмануть тоже. Абсолютная гарантия неразглашения.
Перед каждым делом мы с девочками проходили этот ритуал, чтобы ни одна из нас не разболтала тайну следствия посторонним. Не то чтобы я не доверяла моим помощницам, просто болтливая женская сущность сильна и непобедима. Сама не заметишь, как ляпнешь что-нибудь лишнее. И если рядом окажется кто-то умный и пронырливый типа вездесущего королевского дознавателя, вся операция может пойти псу под хвост.
Из того же ящика я извлекла черную бархатную коробочку, в которой хранилась редкая серебряная спица, передающаяся в нашей семье из поколения в поколение по материнской линии. Тонким, как у иголки, острием я уколола безымянный палец и аккуратно приложила его к центру рисунка. Кровь тут же впиталась, красными узорами дорисовывая магическое плетение. Следом за мной пальцы укололи и помощницы. Их кровь светлее моей и вместо причудливых завитков расползлась простыми кляксами, которые медленно впитались в лист и исчезли.