В тот день артефакт показал, что у меня две магии. Я унаследовал
мощнейшие энергии: от отца — звук и от матери — свет. Это большая
редкость, когда в одном человеке сразу два вида и таких
сильных.
После оглашения результатов нашим проверяющим отец на весь зал
назвал меня своим преемником. Мать была вне себя от радости.
Недовольна только последняя жена моего отца — Эльвира Федоровна.
Она очень надеялась, что именно ее сын станет наследником.
***
Воспоминания Бориса о смерти матери
Хрупкая и беспомощная, моя мать лежала в гробу. Неестественно
болезненная белая кожа, и ее улыбка, способная растворить любое
сердце. Даже моего отца. Он не мог с ней спорить или приказывать.
Как говорила моя мама, искренность и доброта — это самая сильная
магия.
Я верил ей до этого дня, пока не увидел в гробу. Мою мать не
спасли ни ее улыбка из глубин самого сердца, ни доброта. Она
мертва, ее больше нет.
Я старался не плакать в тот день.
Отец даже не подошел к моей матери. Многие в нашем роду любили
Елену Солнцеву, только ее это не спасло. Смотрел, как в землю
закапывали гроб. Больше не будет любящих объятий. Она не будет
взъерошивать мне волосы после моих тренировок. И не будет сладостей
втайне от отца.
Когда я поднял глаза, то увидел, как под вуалью улыбалась она,
тварь, последняя жена отца. Эльвира хоть и прятала улыбку, я ее
видел. В тот день понял, что она отравила мою мать. И следующий на
очереди я.
Я тебе отомщу! Клянусь.
***
Воспоминания Бориса, когда он перестал быть
наследником
Как бы я ни следил за тем, что ем и пью, через год после смерти
матери мой рост в магии остановился. Я как был подмастерьем, так и
остался. Магия не слушалась меня, а вместилище уменьшалось с каждым
днем.
И когда в шестнадцать лет проходил процедуру оценки
способностей, проверяющий огласил свой вердикт. Он грянул как гром
среди ясного неба. Мой дядя, Сергей Михайлович Марков, опустил
глаза и разочарованно помотал головой.
— Его каналы забиты, а вместилище стало размером, как у
инициата. Такое редко, но бывает … — дядя замялся. — Борис не будет
сильным магом. Да и не уверен, что вообще им останется.
Весь зал, в котором проходило это мероприятие, охватили
возмущенные голоса членов рода. Они говорили, что я не могу быть
наследником, что у рода нет будущего со мной.
— Борис больше не мой приемник, — сухо произнес Иван Марков. —
Встань, Дмитрий, — эти слова звучали так, будто его вообще не
беспокоила моя судьба.