— Ты никогда так не говорила, — заметил отец.
— Так это случилось, Клари? Ты услышала их? — дрогнувшим голосом спросила мама. Она давно отложила приборы.
Я знала, что она спрашивает о соловьях.
Прерывисто вздохнув, я набрала воздуха в грудь для ответа. Я хотела негодующе сказать, что ничего похожего на птиц я не услышала, что это вовсе не безобидные птахи, а безжалостный водопад, который, смолол или вот-вот перемелет меня всю целиком, но выдохнула, так ничего и не ответив. Только судорожно кивнула, чувствуя себя обманщицей.
— Как только увидела? — спросила мама, сложив ладонь к ладони.
— Да... — неуверенно сказали мои губы.
«Да?»
Пепельные ресницы короля, намертво засевшие в памяти, шевельнулись, тихо продвинувшись сквозь мягкие ткани, и мучительно сладко впились в кость где-то под грудью.
Да.
Мама соскочила с места, обхватила меня за плечи порывисто, счастливо.
— О, Клари! Я так волновалась, так переживала... Золото мое! Сердце болело, что ты не услышишь, не почувствуешь, но... какое счастье! Да, дорогой? Я знала, знала, что Порядок воздаст нам за все страдания, что будет благосклонен к нам! Вот увидишь, твой избранник тоже это почувствовал!
— Думаешь? — тихо спросила.
«Он... мог?»
— У него нет выбора! — мама говорила с уверенностью женщины, которая не признает сомнений в своей правоте. — Это наша родовая особенность по женской линии — взаимная любовь с первого взгляда. Мужчины внешне ничего не показывают, а внутри-то иначе, да?
Отец в ответ буркнул что-то похожее на «да-да». Доверия мне это не внушило, а надежду... Глупая надежда, конечно, встрепенулась. Зашёл же король ко мне! А вдруг не просто, чтобы продемонстрировать вассалам свою доброту, вдруг не просто в стратегических целях?
Мама сделала большие глаза, только лицом показывая мне фразу «я же говорила».
— Они толстокожи! Хрисанфру будет сложно сразу признать чувства, но признает, будь уверена! Отец несколько недель сопротивлялся! Ох, дочь. Сначала он бегал от меня, а не за мной! Помнишь, Арс? Ты с крыши сиганул, как только я пошла в твою сторону! И забыл обратиться!
— Я не забыл. Это было частью плана. Очень хорошо, Клари, — коротко проговорил отец, оставаясь на месте. Я уловила облегчение в его голосе.
Больше мама ни о чем меня не спрашивала. Уверившись, что событие, которого она так долго ждала и о котором столько рассказывала, наконец, свершилось, она оживлённо защебетала, вбрасывая в воздух волны энтузиазма. О новом платье, о том, что сделает мне другую прическу, о туфлях, которые стоит только подкрасить, и они будут как новые, о том, что скоро все изменится. Я молча кивала, чувствуя как щеки наливаются то пылающим огнем, то мертвенным холодом, то опять огнем, и почти не слушала родителей до момента, когда отец произнес то единственное, что меня интересовало.