- Внимание! Паашли! Форсаж! -
дал команду Араратович, и мы рванули по полосе.
Разгон в это время дня не
такой быстрый, температура уже высокая.
- Янтарь, какая смена? -
слышал я в наушниках голос Афанасьева, который возмущался, что
опять дали не те фотопланшеты.
Мы оторвались от полосы и
начали отходить в зону дежурства.
- Янтарь, 202й, парой в зону
номер 2. Высота 6000.
- 202й, не мешай. Опять не те
координаты, - ворвался в эфир комэска Су-25х. - Янтарь, пришлите
кого-нибудь. Мой ведомый сейчас подождёт на рулёжке, и вы ему
передадите.
- Понял вас,
отправляем.
- 301й, что за самоуправство?
Я вам запрещаю фонарь открывать на рулении, - пригрозил Хреков,
который теперь был на командно-диспетчерском пункте.
- Янтарь, 301й нет у нас этого
района на картах. Снова будет неразбериха, - сказал рыжий
комэска.
Хреков больше в эфир не
выходил. Кажется, ждут передачку. Мы же активно набирали высоту,
ожидая момента взлёта штурмовиков.
- Янтарь, 202й, 6000 заняли,
готовы перейти под управление Тороса, - запросил
Бажанян.
- 202й, на стартовом пока
работаем, - ответил ему руководитель полётами.
- Понял.
Смотришь по сторонам, и диву
даёшься. Пустыни уходят на запад, сливаясь с небом в сплошной слой
жёлто-белой однородной массы. Слева и справа группа пересыхающих
озёр Хамун, подпитываемых рекой Герируд.
Выполнили правый вираж, и вот
уже виден тот самый хребет Паропамиз, ведущий к району Шаршари.
Пока особых действий наша армия там не вела.
- Давай попилотируем. Готов? -
запросил у меня Бажанян.
- Точно так.
- Набор 216й, и... рааз! - дал
команду Араратович, и я плавно отклонил ручку управления самолётом
на себя. - Влево разворот... снижаемся.
Пошли разворачиваться с креном
45° и начали пикировать. Держусь справа от Бажаняна, не отставая ни
на метр.
- Вираж вправо, крен 45° и...
рааз! - командует Бажанян.
- 301й, передали? - услышал я
Афанасьева, который до сих пор не взлетел своей парой.
Такими темпами у нас или
топливо кончится, или мы сами отработаем по целям.
- Янтарь, 202му, прошу под
управление Тороса, - снова запросил Бажанян, когда мы выполнили
очередную горку с разворотом.
- Да как же так! - раздался в
эфир громкий голос Афанасьева. - Ё-моё!
Чтобы эти слова означали?
Афанасьев, странный мужик, но вот такие фразы в эфир просто так
вряд ли бы говорил.