– Вы целовались? – жадно спросила она меня.
– Нет, конечно.
– Конечно! Валерия, вы недоженщина. – констатировала она.
– Александра, я с Вами абсолютно согласна.
– Зря согласилась. Я бы столько интересного могла тебе возразить…
– Не надо.
– Так чем же все закончилось?
– Ничем. Мы заехали в кафе, и выпили кофе с булочками. Потом он отвез меня домой. Мы попрощались.
– А телефон?
– А что с телефоном?
– Он взял твой номер.
– Нет. Зачем? Мы не планируем больше встречаться.
– То есть как?
– Вот так.
– Ты полагаешь, что он возил тебя на другой конец города исключительно из благородства?
– Получается что так.
Сашка сверлила меня взглядом. Ей казалось, что я что-то ей недоговариваю, но мне нечего было добавить. О номерах действительно не зашло и речи, и честно говоря, меня это не расстроило. Даже если мы больше никогда не увидимся, уже того, что он сделал, вполне достаточно, чтобы я до конца жизни вспоминала о нем с благодарностью.
– Ладно… – протянула она, хитро щуря глазенки. – Чай пить пойдем?
Я кивнула. Мы пошли на кухню. Надо сказать, что даже у нее в гостях чаем всегда занимаюсь я, потому как это верх моего кулинарного таланта. И к своему собственному удивлению, сегодня я с удовольствием заварила самый обыкновенный черный чай.
Когда я возвращалась домой, было уже темно. Непривычно, что в пять вечера уже ночь, но мне нравилось идти по заснеженной, темной дороге, освещенной фонарями. Периодически Влад всплывал в моей голове, но воспоминания о нем приносили физически ощутимую боль, поэтому я гнала эти мысли прочь. Странно, но о Ване я не вспоминала вообще, и поймала себя на этой мысли только когда подошла к дому, и только потому, что около моего подъезда стояла машина как две капли воды похожая на ту, что принадлежала моему эльфу. Когда до нее оставалось несколько шагов, дверь открылась, и Ваня вышел из машины.
– Привет, сумасшедшая, – сказал он улыбаясь.
Я улыбнулась ему.
– Привет. Что ты тут делаешь? – сказала я, подойдя к высокому блондину, любуясь прекрасной улыбкой.
– Заехал узнать, не свалила ли тебя простуда.
– Нет. Живее всех живых.
– Я ненадолго. Посидим в машине?
Я согласно кивнула, обошла машину и села на пассажирское сиденье. Пока Ваня усаживался в водительское кресло, свет в салоне горел, и я успела заметить, что выглядит он не очень. Коже, которая до этого итак была белее снега, будто стала тоньше и прозрачнее, а худое лицо выглядело усталым и осунувшимся. Он не выглядел плохо, и все еще источал безумную привлекательность, но был заметно хуже, чем вчера. Дверь закрылась, свет погас.