- Ты присягал Республике, и обязан ее
защищать, выполнив свой долг, Антонио, - адмирал тихо обратился к
самому себе. И тут накатило спокойствие – он теперь твердо знал,
что обязан принять самое деятельное участие в борьбе. Ведь если
подавить мятеж, или не дать ему разрастись, как смертельно опасной
болезни, то тем самым будут спасены многие десятки тысяч жизней, и
сама история может пойти иначе. На стороне Франко выступят Гитлер и
Муссолини, а он теперь знает, что они сотворят с миром.
- Я буду воевать против них, за
будущее мира, и будь что будет! По крайней мере, мне отпущено время
до четвертого августа!
Адмирал перекрестился, на душе стало
легче – ведь так всегда бывает, когда человек принимает самое
важное в своей жизни решения. Машинально бросил взгляд на часы, и
на окно – утро начинало вступать в свои права, с моря наползал
обычный для этих мест туман. Да и жары не будет - Галисия не
Андалузия, здесь редко когда бывает жарко.
- Что я могу сделать, когда офицеры
флота поголовно участвуют в мятеже? А мы с Феррагутом единственные
среди адмиралов и капитанов флота, кто выступит на стороне
Республики, и будем убиты.
Асарола теперь узнал страшные цифры –
из 21 адмирала и 31 капитана де навио республиканцами остались
только четверо. Они оба погибнут в Эль-Ферроле в самом начале
войны, двое оставшихся никакой пользы для Республики не принесут,
будут отираться при Хирале, что сейчас морской министр, и в
конце-концов станут дезертирами. Из 65 капитанов де фрегата
лояльность президенту сохранят только семеро, двое из них погибнут
в Кадисе, расстрелянные мятежниками, а один позже сбежит во
Францию. Оставшиеся четверо пройдут путь до конца – но сейчас они
занимают малозначимые должности, лишь один де-факто командир
флотилии эсминцев. А вот с капитанами де корвета прямо беда – из
128 сохранят верность Республике только тринадцать, из них двое
погибнут в самые первые горячие дни. И опять – только шестеро
командуют сейчас эсминцами, подводными лодками и вспомогательными
судами, остальные давно сидят в министерстве или береговых штабах,
и кроме двух, безынициативные и порядком напуганные происходящими
событиями люди. Что касается младших офицеров прямо беда – из
четырех сотен теньенте (лейтенантов) и альфересов (мичманов)
верность присяге сохранит ровно дюжина – и то трое погибнут в
первый месяц.