Адмирала ожесточали выходки
распоясавшихся анархистов, что убивали священников и оскверняли
церкви, все эти убийства и глумления, которые «чернь» допускала к
вполне лояльным гражданам республики. И пусть даже нелояльным –
однако жестокие расправы без всякого судопроизводства вызывали
только омерзение к палачам. В политической смуте всегда допускают
сведение личных счетов, прикрываясь «светлыми идеалами», однако
анархия недопустима. Пусть будет в Мадриде любое правительство –
оно станет властью, заинтересованной в законности и порядке. Сейчас
во многих местах торжествуют анархисты, отвергающие саму идею
государства, и оставляющие только за собой право на насилие. Потому
эту вольницу нужно приводить к порядку, если потребуется то и
силой, и партии «Народного фронта» это обязательно сделают. Однако
будет поздно, слишком поздно – пройдет уже год войны, и мятежники
уже наберут много сил, способных сокрушить республику через
следующие полтора года.
- Мятежу нельзя дать разрастись в
самом начале, Франко на посту главы государства наихудшая
кандидатура. Именно его кровожадная мстительность погубит десятки
тысяч людей, да что там – сотни тысяч, чтобы установить его личную
диктатуру! Да все анархисты, вместе взятые, и десятой части жертв
не сделали! Их надо только хорошо за глотку взять – эту вольницу
можно и нужно задавить!
Асарола закурил очередную сигарету,
посмотрел на множество раздавленных и смятых окурков в пепельнице.
Ночь казалась бесконечной, потому что прошла в напряженных
размышлениях. Он физически чувствовал, как неотвратимо уходит
драгоценное время. До начала мятежа в Марокко остается всего
двенадцать часов, а завтра вообще вся Испания станет ареной
кровопролитных столкновений, каких еще не знала ее история.
- Вот только одно пока не знаю – как
я смогу воспользоваться открывшимся «знанием»?! Да и зачем? Может
просто положится на судьбу, и если смерть неизбежна, то принять ее
с христианским терпением…
Адмирал говорил тихо, рассуждая сам с
собою, пытаясь в таком диалоге обрести внутреннее спокойствие. Но
не тут-то было – разум стал яростно протестовать, настаивать на
борьбе, «перелистывать» те самые страницы, на которых были
изображены картины со зверствами франкистов, и последствиями для
страны. А они были ужасные – ведь кроме полумиллиона погибших в
боях, но большей частью убитых по прихоти военных штатских, еще
шестьсот тысяч человек покинет Испанию, спасаясь от зверств
победителей, добровольно отправившись в изгнание. А ведь не меньше
миллиона, судя по катастрофической убыли населения, просто умрет от
голода, лишений и страданий – а это самые слабые и беззащитные –
старики, женщины и дети. И всего этого не избежать – доводы одним
за другим, как удары молотом, разбивали «скорлупу», что как панцирь
черепахи, закрывала душу. И особенно потрясло адмирала так то, что
церковь благословила Франко на безжалостное истребление собственных
сограждан, пусть и заблудших душ, но искренне любящих свою страну.
«Защитники христианства» получили от иерархов церкви индульгенцию
на их убийство.