Кшесинскую, выгнав
ее из дворца вместе с сыном, прижитым от кого-то из Великих князей.
По стечению обстоятельств историю дворца Матильды с февраля по
август 1917 года я знал хорошо, поэтому первым делом двинулся туда,
так как там уже несколько дней базировался Запасной бронедивизон,
что должен был выделить броневики для сегодняшнего выселения из
моего дворца.
Во дворе дома Кшесинской царил
утренний переполох, сопутствующий выдвижению боевой техники того
времени на позиции. Два десятка солдат с ведрами, наполненными
горячей водой и газолином, бегали вокруг темных туш броневиков,
когда я вошел в ворота дворца. Часового ни у ворот, ни во дворе не
было, поэтому я схватил за рукав гимнастерки пробегающего мимо меня
молодого солдатика.
- Стой! Где Елин?
- Чего? Отпусти! – боец попытался
вырваться, но я крепко держал его за рукав и он, оставив бесплодные
попытки убежать от меня, начал внимательно осматривать мечущихся
вокруг солдат.
- Вон он, в кожаной куртке! Ну,
пусти! – и солдатик, подхватив ведро с каким-то дерьмом, то ли
топливом, то ли маслом, скрылся за кормой ближайшего
броневика.
- Георгий! Елин! – я приложил ладони ко рту и гаркнул из-за всех
сил, на мгновение перекрыв все звуки во дворе.
«Кожаный» солдат, вытирая руки
какой-то тряпкой, приблизился ко мне.
- Ты меня звал, товарищ?
- Я тебя звал, товарищ Елин.
Здорово! – я протянул ему руку, ухватившись за темную от смазки
кисть: - Ты говорят сегодня меня воевать собрался?
- А ты кто? – бронеходчик вырвал
свою скользкую руку из моей и отскочил на шаг, а из-за его спины
стали медленно подходить несколько бойцов, наверное, большевистский
«актив» бронедивизиона.
- Моя фамилия Котов, я начальник
милиции Адмиралтейской части. Мне сообщили, что ваши броневики
опять собрались ехать, мой отдел разоружать.
- Ты, эта контра, что на набережной
Мойки засела?
- Я контра? Ах, ты сука! - я схватил
не ожидавшего моего порыва большевика за шиворот и потащил его к
воротам. Не ожидавший такой подлости от меня, Георгий попытался
упереться ногами, но подмороженная мостовая плохо тормозила подошвы
щегольских офицерский сапог, и по инерции, главный большевик
«броневиков» выкатился за ворота, где стояла моя пролетка, у
которой толпились мои инвалиды.
- Это они контра? – ухватив Елина за
шею, шипел я ему в ухо, тыча в одетых в солдатские шинели
милиционеров, что сегодня щеголяли красными повязками с
соответствующей надписью на рукавах: - Их ты стрелять
собрался?!