И уже на проспекте дал машине волю и придавил акселератор,
обгоняя трамваи, грузовики, таксомоторы и запряженные лошадьми
экипажи. Мотор отзывался недовольным гудением, но слушался, а я
понемногу втягивался в процесс. Конечно, и в городе, и уж тем более
на бездорожье я бы предпочел свою старенькую карбюраторную “Ниву”.
Коротенькую, юркую и привычную. Не слишком могучую и быструю, зато
способную проползти там, где хваленые заграничные “танки” с
пневмоподвеской, адаптивной системой, бортовым компьютером и
прочими электронными наворотами завязли бы хорошо если не по самую
крышу.
Впрочем, по местным меркам даже она оказалась бы тем еще чудом
техники.
Но и “Руссо-Балт” справлялся неплохо, понемногу набрав сначала
пятьдесят километров в час, а потом и все семьдесят.
– Тихо ты, Володька. – Дед Федор вжался в кресло могучей спиной
и даже немного сполз вниз. – Угробишь…
– Не должен, – усмехнулся я. – Куда дальше, на площадь?
Меня никогда не тянуло ни на гонки, ни на лихачество, зато стаж
в силу возраста имелся запредельный – побольше обычной человеческой
жизни. А юное тело определенно добавляло темперамента, и я шпарил
по Невскому так, что остальные участники жиденького движения с
сердитым визгом клаксонов шарахались от меня во все стороны.
Кроме одного. Темно-синий автомобиль с хромированной решеткой
радиатора и круглыми фарами на крыльях следовал за мной если не от
самого “Медвежьего угла”, то от угла Невского уж точно. И даже не
думал отставать – ни когда я прибавил ходу, ни когда принялся
шнырять между попутных машин, на даже когда свернул, миновав
площадь. В моем мире к северу от треугольного перекрестка уходил
один-единственный Суворовский проспект, но здесь улиц почему-то
оказалось целых две. Широкая тянулась прямо, а вторая – чуть поуже
– круто загибалась в сторону Александро-Невской лавры.
Туда-то мне и указал дед Федор, всю дорогу исправно работавший
штурманом. Он сам толком не водил авто и вряд успел выучить хотя бы
центральную часть города – зато путь к конторе уважаемого Соломона
Рувимовича, похоже, знал как свои пять пальцев.
– Вот сюда, Володька. Встанешь где-нибудь.
– Ага… – Я еще раз заглянул в единственное мутное зеркальце под
крышей салона. – Не нравится мне та машина. От самого Казанского за
нами едет – а как я гнал, сами видели.