Ещё минуту я цеплялся за доски, всё ещё не веря, что всё
прекратилось. Окончательно помог мне прийти в себя протяжный
хрипящий стон кого-то из моих попутчиков.
«На дворе день», - эта была первая мысль, что родилась в моей
голове. Причиной её появления стал яркий свет, лившийся в отсек
снаружи сквозь проломы. После многих дней в полумраке, где
освещение давала одна или две свечи либо масляная лампа, солнечные
лучи казались прожектором.
- А-арх-рх, - вновь раздался стон.
Спохватившись, я повернул в ту сторону голову…
«Не повезло мужику», - тяжело вздохнул я. Стонал компаньон
Иххора. Во время столкновения с деревом он оказался у стены,
которая приняла на себя весь удар. Толстые сучья частью сломались,
частью пробили доски обшивки и проникли в отсек. На их пути
оказался невезучий торговец костью и мехом. Из его груди под правой
ключицей и из низа живота выходили толстые острые концы сучьев, чья
светлая древесина окрасилась в ярко-алый цвет крови.
- Кто ещё живой? – раздался голос кого-то из нашей компании. Был
он мужским, но я не смог его опознать. Звучал он немногим лучше,
чем хрип умирающего торговца.
- Я жив. Это Иван, - подал я голос.
За мной отметился охотник, потом Ориса и… всё. Как
оказалось, в отсеке из одиннадцати человек осталось всего восемь,
включая умирающего. Кроме нас все остальные оказались без сознания
или ранены и не могли откликнуться. Тот, кто самым первым подал
голос, оказался учителем, который тоже был сейчас без чувств. Я
неуверен, что он услышал нашу перекличку, уйдя в беспамятство,
потратив все силы на то, чтобы задать тот самый первый вопрос. Трое
выпали в пролом и неизвестно, что с ними сейчас. Скорее всего,
мертвы. Стоит добавить, что среди них были те двое, укрывшихся в
каютах. Часть отсека разнесло в щепки как раз с их стороны. Даже я
вряд ли выжил бы при столкновении с землёй или деревьями на той
скорости, с которой кувыркалась гондола дирижабля.
В каком-то роде нам повезло. Кусок гондолы не прикололся к
местной секвойе на изрядной высоте, а лежал на земле.
Первым делом, как только выбрался наружу, стал осматриваться по
сторонам. Сначала увидел широкую полосу разрытой земли, сломанных
деревьев и вывороченных камней – след движения нашего отсека. Потом
оценил местность. Она немного напоминала ту, к которой я привык,
живя в посёлке по ту сторону горного хребта. Многие деревья и
кустарники были знакомы.