— Но, сынок, ты ведь ещё не мужчина! Ты маленький мой сыночек! —
выкрикнула королева, а после, спохватившись, отошла ещё на пару
шагов к двери, за которой был её брат Джейме. Она поняла, что
сглупила, назвав его подобным образом. Он очень этого не
любил.
— Говоришь, я не мужчина! — немного срывая юношеский голос,
прикрикнул Джоффри. — А кто, по-твоему, мужчина?! Мой отец? Что
сношает всё, что двигается? — уперев левую руку в бок, кронпринц
гаркнул в силу своих лёгких. — Я будущий король, что будет править!
Нет у меня времени на всякую хрень!
Глаза его будто излучали саму мглу севера; увидав их, Серсея
сглотнула. В такие моменты она до жути начинала его бояться. Не дай
боги ему оружие в его руки, посчитала она.
— Ни в коем случае, сынок! Я…
— Мне придётся отвечать перед самим единым Богом!
— Ты ещё не коро…
— Мне надоел этот бабский трёп, — прошипел предельно ясно
кронпринц. — На моей тумбочке, вот там, письмо деда. Там есть пару
строк и тебе, я ухожу на занятия, увидимся вечером.
Подняв горделиво, как обычно, голову, наследный принц, чеканя
своими потрёпанными сапогами строевой шаг, двинулся мимо матери к
выходу из своей комнаты.
— Джоффри! — вскричала она, выбежав уже из комнаты в коридор.
Встретившись с растерянным взглядом своего брата, Серсея, прикусив
губу, принялась глядеть в удаляющуюся спину своего отпрыска,
который что-то бормотал себе под нос.
— Лучше воевать с тем придурковатым саксонцем или с
Петером, — пробормотал принц, скрывшись за углом.
Поглядывая на свою сестру, Джейме, усмехнувшись, сказал:
— Как я видел и слышал, разговор по душам быстро скатился в ночной
горшок?
— Заткнись, Джейме, — проговорила раздражённо молодая женщина,
возвращаясь в покои своего сына. Ей нужно было ещё прочесть письмо
её отца, что лежало на тумбочке.
Король был прост. Сначала имел сервиз из серебра, потом
цинковый, а под Полтавой ел из жестяной миски. Карл XII питался
хлебом с маслом, поджаренное на сковородке сало было для него уже
лакомством. Он был очень вынослив физически, молчаливо выносил
долгое отсутствие привычной пищи и даже свежей, не пахнущей болотом
воды. Вина не употреблял, предпочитая изредка лишь пиво. В одежде
ценил удобство и практичность. В итоге все, кто не знал короля в
лицо, принимали его из-за поношенного мундира и сапог за простого
рейтарского офицера. Его воздержанность, суровый, спартанский образ
жизни, недоступность соблазнам — всё это внушало к нему
уважение.