Но людей и эльфов погибало больше, чем рождалось. Враг брал измором, намеревался рано или поздно добиться того, что защитников на стене не останется.
***
Когда Сатию исполнилось двенадцать лет, он попросил у Фирри:
— Расскажи, пожалуйста, о своих родителях. Если тебе не больно говорить о них.
Фирри тяжело вздохнул, помолчал, но решил всё поведать верному другу:
— Маму звали Олуна. Прекрасная, ласковая и добрая, нежная и умная, в отличие от моей вредной тётки. Она исцеляла людей, занималась травничеством, и однажды поняла, что не желает отсиживаться в деревне, когда идёт война. Она отправилась на заградительную стену, чтобы выхаживать раненых и помогать воинам. Говорят, спасла не одну жизнь, но… — Фирри оборвал речь и всхлипнул. Затем продолжил:
– Однажды ночью троллеорки прорвались через стену и атаковали лагерь. Они убивали всех без разбору, неважно, целителей или воинов. Им дали отпор и перебили врагов, но мамы… мамы не стало. Говорят, её зарубили топором, и никто не исцелил Олуну. Гонец с заградительной стены торопился в столицу, но по пути завернул в деревню, чтобы сообщить нам горестную новость. Весь день я безутешно плакал и рыдал! Но лучше знать всё наверняка, чем мучиться в неведении, истязать себя. Я остался на попечении у тётки, а она заявила, чтобы я был мужиком и вытер слёзы и сопли. Тогда я сообразил, что обречён жить с ней, а потом и мне настанет время отправляться на войну. Но терпеть её укоры я не желал, и потому втайне от тётки собрал вещи и пошёл куда глаза глядят по дороге, подальше от родной деревни. Вскоре пришёл в Лесную Земляничку.
— А где твой папа? Он погиб на заградительной стене? – участливо спросил Сатий.
Фирри помотал головой.
— Отца я не узнал и не увидел. По словам мамы, однажды у нас в деревне остановился на ночь знатный гость из столицы. Она по закону гостеприимства дала стол и кров. Приезжий соблазнил её, наобещал златые горы, жизнь в Хостоке, а она, глупая, поверила. Но на следующее утро гость скрылся в неизвестном направлении. Мама запомнила имя – Мерид, если он не соврал. Это всё, что я знаю об отце.
— Да, не повезло тебе, — с сочувствием сказал Сатий. Он рос, воспитываемый обоими родителями: они любили и оберегали его. Юноша не помышлял, чтобы мужчина бросил женщину, оставил её с будущим ребёнком.