Подходя к дому, я чувствовала, как
меня захлестывают эмоции, воспоминания о счастливых днях здесь.
Качели, на которых папа меня качал, пока мама сидела на этой
облезлой лавочке, которая тогда такой не была, читала книжку,
зачитывая отцу вслух особо понравившиеся фразы…
Вот там среди деревьев находится
беседка, в которой летними днями и вечерами мы обедали и играли в
настольные игры. Или я рисовала, а отец корректировал текст книги,
подчеркивая зелеными чернилами спорные моменты, чтобы потом
посоветоваться с мамой, если вдруг сейчас ее не было рядом.
Я помню их спор. Похоже единственное,
что можно расценить как семейную ссору. Папа хотел поставить маму в
соавторы в свою книгу, а она говорила, что общество еще не готово к
этому и не потерпит женщину-автора. Но ее имя все-таки появилось на
титульном листе. Он посвятил эту книгу ей.
Странно, что я всего этого не
помнила… Совсем… До этого момента…
Подойдя к дому, я поняла, что очень
хочу и одновременно очень боюсь открыть дверь. Хочу, потому что
кажется, что стоит открыть дверь и я опять вернусь в беззаботное
детство. Боюсь, потому что не уверена, что ко мне вернутся только
приятные воспоминания.
Так я и застыла на крыльце, положив
руку на ручку двери. Не знаю, сколько бы еще я так стояла, если бы
стоящий рядом Штольц не положил свою руку сверху на мою и не
нажал.
Дверь медленно и бесшумно
отворилась…
***
Запах. В эти комнаты не входили
несколько лет, а пахнет свежестью, как будто только что прошла
гроза. Вещи не потеряли цвет. Они были такими же яркими, как во
времена моего детства. Даже цветы в горшках не засохли. Для них
просто остановилось время.
Единственное, что выделялось – это
форменный бардак. Что-то искали, вытаскивая вещи из шкафов и,
конечно же «совершенно случайно» забыв положить обратно. Следы
предыдущих визитов опекуна в мое родовое гнездо.
- Здравствуй, Рилли!
Лицо обдул свежий морской ветер, а в
дальнем углу холла появился светящийся силуэт.
«Здравствуй».
- Я тебя слышу! А почему я тебя
слышу? Алексей Владимирович, а вы что-то слышите?
- Стрекотание кузнечиков, шум прибоя…
Хотя откуда здесь прибой…
«Ты сейчас старший член рода. Раньше
меня слышал твой отец, сейчас – ты».
- Рилли, хорошая моя, как же я по
тебе соскучилась!
Рилли нельзя было обнять или
потрогать, но она воспринимала эмоции как касания. И сейчас своими
эмоциями я ее крепко обнимала, а по мне пробежали десятки мягких
лапок…